И в этот момент пропел знакомым перебором трещотки предохранитель автомата.
Сразу же воцарилась напряженная, гнетущая тишина.
Ранни стоял в проеме, держа автомат наготове. Два маленьких, колючих глаза напряженно сверлили Бэрра. Беспокойство, которое исходило от Ранни, казалось, совершенно ему не передавалось. Бэрр продолжал молча сидеть. Он выжидал. Молчание несколько затянулось.
— Чего же ты не стреляешь? — наконец холодно спросил Бэрр.
— Убивать надо с умом, — назидательно, но с волнением произнес Ранни. Казалось, он был доволен собой. — Встань.
Подними правую руку. Левой возьмись за ремень автомата. Сними его и брось сюда.
Автомат Бэрра тяжело громыхнул металлом у ног Ранни.
— Так-то вернее будет, — съязвил Ранни и сглотнул слюну. Чувствовалось, что он все-таки никак не может справиться с собой.
Бэрр продолжал стоять, не проронив ни слова.
— А знаешь, я дам тебе шанс остаться в живых. Помни, Бэрр. Не я пришел к тебе, а ты ко мне, — протараторил Ранни, переминаясь с ноги на ногу.
— Ты же знал, что я приду сюда, — возразил Бэрр спокойно.
— Разве? Зачем тебе это? — Ранни сделал вид, что удивлен.
— Лучше будет, если ты прекратишь спектакль и скажешь, что пошутил, — Бэрр внимательно смотрел на Ранни.
— Слышишь? — истерически закричал Ранни. — Слышишь? Если вздумаешь артачиться, то я убью тебя как паршивую собаку!..
— Ты совсем сошел с ума…
— Это мое дело, — Ранни по-прежнему нервничал. — Но я, пожалуй, отпущу тебя. Только вначале ты съешь зернышко из любой коробки. Только одно зернышко, Бэрр. И тогда я тебя освобожу…
Бэрр в раздумьи посмотрел на две одинаковые коробки, по-прежнему стоявшие на столе. Затем перевел взгляд на Ранни.
— Странные у тебя условия, — произнес Бэрр. — А ты случайно не идиот? — вдруг добавил он резко.
— Ну? Чего же ты? — ехидно засмеялся Ранни. — Одно маленькое зернышко — и все кончено…
— Значит, в одной из них зерна ядовитые, — вслух заключил Бэрр. — И ты решил выяснить на мне… Ну что ж. Я сделаю это. Сейчас. Сразу. Пока ты еще не сообразил, что ошибся…
С этими словами Бэрр быстро взял зернышко из ближайшей коробки, положил его в рот и принялся проворно жевать.
Роковое сомнение внезапно всколыхнуло Ранни. Он сделал шаг вперед, но тут же растерянно остановился. В изумлении вытаращив глаза на Бэрра, он теперь не знал, что ему делать.
А Бэрр, воспользовавшись колебаниями Ранни, решительно двинулся прямо на него.
— Ты не выстрелишь, — строго проговорил Бэрр. — Не выстрелишь. Слышишь? Иначе не узнаешь, от чего я умру. Это во-первых, — Бэрр уже вплотную подошел к Ранни и левой рукой взялся за его автомат. Затем резко перевел предохранитель обратно в нейтральное положение.
Ранни всего трясло.
— А во-вторых, — уверенно продолжал Бэрр, — ты идиот, Ранни. Ведь я мог взять волшебное зерно и тут же загадать желание…
И тут, слегка развернувшись, Бэрр изо всей силы ударил Ранни прямо по лицу. Тот, вскинув руки, вылетел через проем и упал навзничь.
Бэрр перевел дыхание, немного постоял молча.
— Вот зараза! — вымолвил он наконец. — Так и не понятно, почему он не стрелял.
Затем вышел из барака, и подойдя к Ранни, перевернул его на живот. Достал из его ранца лауритовый шпагат, и заломив Ранни руки за спину, крепко их связал.
Когда Бэрр в другой раз выходил из барака, захватив свой автомат и упаковав в собственный ранец коробку с зерном, Ранни потихоньку начал приходить в себя.
— Вставай, да побыстрее, — процедил Бэрр, пнув Ранни ногой в бок. — Вставай, если хочешь жить.
Ранни с трудом и неуклюже поднялся. Его тут же стошнило. Он качался из стороны в сторону.
— Вперед, скотина, — приказал Бэрр.
Когда издали смотришь на эти места, они кажутся обыкновенным лесом. Но пройдешь по ним немного, и становится тяжело дышать, ноги наливаются свинцом, пот застилает глаза. Здесь тоже чувствуется терпкий запах испарений, только исходит он от могучих деревьев, а не от болот. Чужие, незнакомые места.
Бэрр, время от времени подталкивая Ранни дулом автомата, не уставал повторять:
— Давай, давай. Скоро придем.
Эти слова Ранни слышал уже часа два подряд, если не больше.
— Молчишь? Что, теперь тебе и сказать нечего? — неожиданно мягко упрекнул Бэрр.
— Ты одержимый, — наконец тяжело выдохнул Ранни. — Тебе что ни скажи — все не так…
Он спотыкался от усталости. Разодранный по шву комбинезон обнажал гладкую безволосую грудь. Связанные руки опухли.
— А ты говори, не бойся.
— Ты думаешь чей это барак? Рабов? Думаешь, это их зерно? Для восстания?
— Что такое ты мелешь?
— Я так и думал… Ты ничего не знаешь.
— Темнишь ты, парень.
— Темни не темни, а Кхаар там хозяин. Как ни крути, все это зерно принадлежит ему.
— Такое только ты мог придумать! Ну и дурак!
— Дурак не дурак, — заулыбался Ранни, останавливаясь и поворачиваясь к Бэрру лицом, — а комбинезончик-то чей на стенке висел? Скажешь, Сладкоголосого?
— Кхаара!.. Ну что, съел? А ты — восстание да восстание… Запасы…
— Молчи! Ты ничего не понимаешь. Топай!
— Эх ты, Бэрр…
— Иди и помалкивай. Ты ничего не понимаешь… Ну и пусть Кхаара. Все равно для восстания. Значит, и он за них.
— Да-а-а, — теперь протянул Ранни. — Я же говорил: что ни скажи — все не так.
— Давай, давай. Скоро придем.
Наконец в просветах среди толстенных стволов деревьев появились хижины. От леса их отделяла сложная система заграждений. Она представляла собой многоэтажную конструкцию, точь-в-точь как защитный комплекс Р-2, применяемый для охраны ремонтной базы. Но здесь она действовала наоборот. Бэрр это сразу понял, подойдя вплотную к заграждению.
«Врал Сладкоголосый, — подумал он. — Ни от кого они тут не защищаются вовсе. Туда запросто пройти любому. А вот обратно не выйдешь. Стерегут рабов…»
— Давай через заграждение, вперед… Уже пришли!
За хижинами расстилались до самого горизонта поля. Это были Хлебные Плантации. Ровными рядами уходили вдаль аккуратно обработанные кусты Хлебных Колючек. Неподалеку усердно трудилась группа рабов. Вдоль по прямой тропинке, идущей через все поле, важно и неторопливо прохаживался надсмотрщик, время от времени небрежно перебрасывая тонкий длинный кнут из одной руки в другую. Было неимоверно жарко. Все рабы покорно трудились.
Бэрр, подталкивая Ранни, не мог не заметить, что около опорных шаров заграждений охраны совсем не было. Он подумал о том, что Вуут и Нилли сделали свое дело. Ему даже в голову не приходило, что его товарищи могли не дойти.
— Теперь надо шлепнуть надсмотрщика. И можно начинать, — сказал Бэрр, обращаясь скорее к самому себе, чем к кому-либо еще.
Ранни с нескрываемым удовольствием посматривал то на Бэрра, то на группу рабов с надсмотрщиком.
— Чего опять ухмыляешься? А ну, пошевеливайся!
У Бэрра был тоже довольный вид, но каждый из них радовался не одному и тому же…
Тем временем надсмотрщик ушел на другой край поля. Казалось, он совершенно не обращал внимания на появившихся около рабов Бэрра и Ранни.
Бэрр решил, что новенькие появлялись здесь именно так. Ранни все еще улыбался.
— Эй, вы! — выкрикнул Бэрр. — Вы же люди, а не рабы! Разве вы забыли?..
Рабы по-прежнему усердно трудились. Никто из них даже не взглянул на Бэрра. Никто из них даже не поднял головы. Они молча работали.
Ранни будто бы с издевкой посмотрел Бэрру в глаза.
— Эй, вы! — повторил Ранни. — Вам говорят? Вы не рабы…
Бэрр даже не шевельнулся. В конце концов, не ради этого Ранни он шел сюда.
— Хоть кто-нибудь способен мне ответить? — крикнул он наконец. Похоже, Ранни его совершенно не интересовал. Вдруг один из рабов выпрямился во весь рост:
— Бэрр, лучше убирайся отсюда по-хорошему. Ты же видишь — мы работаем!