Сутто кивнул, принимая бокал, и сделал пробный глоток.
— Вы хорошо изучили мои привычки!
— За время наших позабав я просто был обязан это сделать, дуо, — с уважением ответил Гарака Редоли. — В годы Большого Щупа, когда подхвостники занимались обманом, а тормозящие прославляли развесистых, я был и остаюсь до сих пор вашим верным помощником.
— Я помню об этом, старательный, — по-приятельски отреагировал Сутто Бруинг и поставил бокал на стол, покрытый темно-зеленым ворсом, распыленным, вероятно, уже неделю назад. В лучших барах это делали ежедневно.
— Как ваше здоровье? — искренне поинтересовался Гарака. — Не пошаливает ли печень?
— Я заменил ее в прошлом году.
— А я все никак не соберусь, — с досадой сказал Гарака.
— Да-а-а… Болезнь века, — Сутто сделал еще глоток.
— Жаль, что раньше самозаводы не могли поставлять печень…
— Почему же не могли? Может, об этом никто не просил, — Сутто небрежно осмотрел сидящих в баре.
— Значит, теперь нам живется лучше, — сказал Гарака. Внезапно с чудовищным грохотом обрушился потолок.
Моментально погас свет. Раздался пронзительный, дикий женский визг. Где-то недалеко щелкнуло и грянул жуткий вой. Кровь застыла в жилах. Не выдержав, кто-то сумасшедше закричал тонким голосом:
— Дверь! Где дверь?
Тотчас же поток воплей заглушил этот женский голос:
— Уууаааааааэ-э!..
Над ухом Сутто зарычало, и чье-то горячее дыхание обожгло шею. Он инстинктивно съежился.
— Слабо! — вдруг выкрикнул какой-то посетитель. Наверняка завсегдатай — Давай новенького!
Сразу зажегся свет. Сутто вновь огляделся.
Все было по-прежнему, как и тогда, когда они только начали беседу с Гаракой. Редоли неторопливо потягивал лопутарный кокпил, в гер-баре вновь звучала приглушенная ритмичная музыка, большинство посетителей чувствовали себя лино.
У стоп-стойки маячила грузная фигура бармена.
— За новенькое платят больше! Приходите завтра, и с тугой мошной! Новенького захотели! — возмутился он. — Кое-кого уже вынесли. Ходят тут всякие слабонервные… Одни убытки!
Последние слова бармена были элементарной рекламой. Сутто это прекрасно понимал. Впрочем, как и Гарака.
Приглядевшись, Сутто заметил, что за соседним столиком одного парня действительно не стало.
— Дешевые шутки в дешевом баре, — попытался улыбнуться Гарака Редоли. — Я бываю здесь не очень часто, но привык. Каждый раз испытываешь одно и то же. Начинают шумно, а заканчивают лизаньем.
Только сейчас Сутто обратил внимание на левую щеку Гараки, которая была вся в слизи, словно по ней плесняк пробежал.
— Почему бы вам не вытереть мокроту? — Бруинг брезгливо протянул ему платок.
— Здесь нельзя, — пояснил Гарака. — Нечистая работа. Пройдет само.
Сутто выбросил платок под стол. В такой гер-бар больше он, пожалуй, не ходок. Бруинг чувствовал нестерпимое отвращение. Сильно горела шея.
— Человек спускается ниже и ниже… — Сутто заставил себя выпить токозил до дна. — Жизнь наша есть путешествие, для которого необходимы подлинная культура и неизмеримая воля.
«Хорошо философствует», — подумал Гарака Редоли и предложил:
— По-моему, сегодня ребята хватили через край, — он понял, что Сутто не прочь покинуть бар. Удивительно, что Бруинг сам назначил встречу именно здесь. Вероятно, он уже позабыл о самом существовании подобных гер-баров низких разрядов. Значит, надо помочь ему выйти из положения. — Как бы они не помешали нам своими штучками… А ведь погода славная: бисерных волнений не предвидится, синоптики отменили на вечер дождевые кольца, да и ненасытники уже в спячке до следующего сезона… Может быть, нам поговорить в Гармоничном Парке?
— И Действительно, так будет лучше, — обрадовался Сутто.
— Бармен, — снова щелкнул пальцами Гарака, — пожалуйста, счет!
— Минуту, — процедил бармен, пневмотизируя ягодным соком очередной зимний коктейль, — сейчас подойду.
— Вот видите, — сказал Гарака, — стоило мне только заговорить о расчете, и стимулятор сработал. Слизи как не бывало.
— Да-а… — протянул Сутто, отмечая, что и у него шея уже не болит. Он как бы между прочим потрогал ее рукой, убеждаясь, что ожога нет.
— С вас три лойна за токозил и лопутарный и пятнадцать за эрзац-эффект.
Гарака Редоли возмутился:
— Еще чего!
Но Сутто Бруинг тут же остановил его движением руки и положил на стол чек достоинством в двадцать лойнов. Затем он встал из-за стола и направился к выходу. Прежде чем последовать за ним, Гарака не выдержал и грубо бросил бармену: