Положение Летящего несколько осложнялось тем, что он впервые в жизни поддался чувствам, а не строго организованному порядку, и не вышел своевременно, сразу же после случившихся событий, на связь с Око-лонгом. Всему виной, возможно, тропа. Во-первых, не случайно пространствер Тайфа оказался рядом с ней. Во-вторых, Летящий почему-то все бросил и направился к этой тропе: что-то неудержимо влекло его туда. В-третьих, изыскатель подсознательно доверял ей настолько, что не предпринял никаких мер самозащиты. И вообще, сейчас он совсем иначе оценивал ее. Она, по сути, спасла его жизнь. В-четвертых, тропа, видимо, не случайно вывела его к загадочному пятну, таинственной «амебе». В-пятых, Летящий никак не мог понять, каким образом он оказался у своего корабля, если после сражения существ потерял сознание явно на другом конце тропы…
Стоп! Все это бездоказательно. Сплошные эмоции, и ничего больше. Летящему не о чем докладывать Око-лонгу. И в самом деле, не может же обыкновенная тропа подобным образом воздействовать на опытного изыскателя? Наверное, причина в чем-то другом. Впрочем, время покажет.
Так о чем же сообщать многостороннему? Тайфу поначалу казалось, что ему повезло: вот они, самозаводы! Ведь не зря же он оказался именно здесь. Не случайно. Летящий считал себя подготовленным к тому, что, будучи постоянно настроенным на встречу с самозаводами, он сможет легко обнаружить их. Но этого не произошло. Наоборот, изыскатель ошибся. Не было ничего удивительного ни в «амебах», ни в птицах, ни в других тварях. Тайф встречал в различных формах нечто подобное и на десятках других планет. Да и свалки хлама сами по себе не являлись признаком наличия самозаводов. Считалось, что такие планеты были покинуты самозаводами в далеком прошлом, что самозаводы очень высоко организованны и покидают планеты при первых признаках возникновения живой материи. Мнение это было распространено столь широко, что считалось правильным. Но Тайф думал иначе. У него давно зародилась мысль о невозможности подобного. Те формы жизни, с которыми он встречался, являлись уже достаточно высокоорганизованными, и нельзя было считать остатки и обломки различных предметов, вещей, конструкций оставленными самозаводами на какой-либо ранней стадии своего развития. Не верилось, что такие вещи могли сохраняться веками. Хотя темпы эволюции самозаводов могут быть различными, как, впрочем, и условия их существования.
С такими мыслями Тайф Ломи приблизился к кораблю.
Подобного он никак не ожидал! Случилось невероятное! Входной люк, несмотря на защитные функции сторожевой системы, был открыт. Аппаратура внутри была выведена из строя. Полностью оказалась разрушенной система жизнеобеспечения корабля. Отсутствовали оба вездехода, новенький неголет, основной и резервный комплекты оружия, оборудование и медикаменты Санитарной Комнаты… Словом, все, что можно было унести, исчезло, а то, что трудно было захватить с собой, оказалось уничтоженным на месте либо полностью непригодным к использованию.
Во всем этом Летящий увидел чьи-то обдуманные, целенаправленные действия.
Минутой позже Тайф обнаружил, что все карманы его комбинезона пусты. Пропало и письмо, адресованное Эллее Тис. А ведь он не успел его отправить! Только хотел… Жаль!..
Тайф бросился в продовольственный отсек. Там было пусто.
«Это конец», — подумал Летящий.
Глава тринадцатая
Сутто Бруинг сразу понял, что негокат попался неудачный. Голова закружилась, появилась тошнота и сильно засосало под ложечкой. Он мгновенно вспотел.
«В чем дело? Что случилось? Ужасный негокат! Так затягивается переход! Почему? Непонятно!» — думал Сутто, ощущая резкую боль в висках.
— Наконец-то! — воскликнул Сутто Бруинг, но его слова растворились в пустоте: неожиданно он обнаружил, что оказался единственным человеком в просторной кабине негоката у Лабиринта Времени.
Словно за мгновение до перехода — или в момент его? — женщина из гер-бара, перед которой Сутто глупо извинялся и которую не зря заподозрил в контроле за собой, удивительным образом исчезла.