— Мало ли о чем я просила! А ты-то, ты сам?.. Где же ты был?
— Я?
— Да, ты. Ты! Ты, Толли. Псевдо ухаживает за мной. И не просто ухаживает. Он прямо-таки преследует меня! А ведь я не этого хотела! Я хотела, чтобы в тебе проснулось чувство ревности! Чтобы ты крепче любил меня! По-настоящему. Так, как в других семьях!
Она расплакалась.
— На надо, перестань, — Толли обнял ее. Потом усадил в кресло.
Йулла вытерла слезы платочком. Щеки у нее были красные. Губы дрожали. Наконец она справилась со своими чувствами и, успокоившись, продолжила:
— Мне трудно. Трудно, как никогда. Я не знаю, что делать. Я не знаю, что нам делать. Нам с тобой… Все началось с театра. В тот раз, когда мы с этим Псевдо возвратились домой, я пошла спать. И вот, переодеваясь ко сну, как обычно, при свете ночника, я заметила за окном силуэт Псевдо. Представляешь? Он висел в воздухе и подглядывал за мной.
Я не знаю, как ты это расценишь, но вчера вечером, например, он пытался меня обнять. А однажды он меня так схватил в коридоре, что… чуть не стошнило… Он мне противен, Толли. Ты не представляешь, как я его ненавижу! И наконец, сегодня он сделал мне предложение! Он говорит, что теперь, когда он стал настоящим, то справится с тобой в два счета! А ты… Ты сидишь тут как последний болван и ждешь, чтобы я тебе все объяснила!
— Ну и что? Если он стал настоящим, то почему бы тебе действительно не выйти за него замуж? Он же такой правильный, все знает, все умеет! — выпалил Толли Маар.
У Йуллы даже рот приоткрылся от удивления. Так ошибиться в своем собственном муже! В человеке, с которым она столько прожила!
— Ты идиот! — она в отчаянии выбежала из комнаты. Толли отложил часы в сторону. Теперь ему было не до них. Внутри у него все кипело, но он продолжал невозмутимо сидеть в своем кресле.
И вдруг в комнату вошел Псевдо.
— Вы действительно приняли самое правильное, разумное решение, — похвалил он Толли. — Честно говоря, я по-настоящему люблю вашу жену. Кстати, с ней я уже обо всем договорился. Осталось только решить пару пустяковых вопросов.
— О чем тут рассуждать? — спокойно ответил Толли. — Все и так понятно. Забирайте свой ковер — и убирайтесь отсюда. Куда хотите! И вы, и Йулла!
— Ну зачем же такие крайности? — Псевдо, казалось, был искренне удивлен.
— Это не крайности, — возразил Толли Маар. — Таков закон. Не я тебя выбрал — она. А ты — ее…
— Да мы здесь прекрасно уживемся втроем! Мы здесь все поместимся! Квартира большая, планировка хорошая, места хватит! — заулыбался Псевдо.
— Это не так, — настаивал Толли. — Вы должны уйти отсюда. Единственное, что я могу предложить в качестве свадебного подарка — так это цемент. Замечательный белый цемент. Можешь забрать его весь. Теперь он мне не нужен. Не думай, что я пекусь о твоем благе. Ты мне противен, — сказал Толли резко. — Но, может, ты действительно станешь настоящим? И тогда, кто знает, может, мне не будет так неприятно, как теперь.
— Сейчас… Сейчас… Только одну минуту… Только одну… Вы меня совсем не узнаете… Я стану по-настоящему настоящим… Лучшего подарка и быть не могло… — Псевдо бросился в ванную. Он весь дрожал от возбуждения, предвкушая огромное удовольствие. — Она не сможет не полюбить… Она полюбит…
— Безумец! — пробормотал Толли Маар, спокойно выходя в просторный коридор. Он подошел к зеркалу и некоторое время внимательно рассматривал себя, а затем решительно направился к ванной. Пора!
Дверь оказалась заперта. Но это не смутило Толли. Он знал, что делал. Толли Маар уже давно все продумал.
Толли легким и уверенным движением снял дверь с завес, предварительно вытащив из них шплинты.
Весь цемент был в ванне. Он бурлил, словно в нем скрывалась какая-то неведомая сила. Толли не ошибся: Псевдо не смог устоять перед искушением и теперь целиком, с головой, как был — в костюме — барахтался в этом цементе, проникая сквозь него, наслаждаясь им, растворяясь в нем в слепом исступлении.
Не раздумывая, Толли резко сорвал испорченный кран. Вода хлынула бурным потоком. Еще мгновение — и Толли, высыпав из мешка заготовленный заранее песок, толстенной палкой принялся с безумием размешивать жижу. Затем резко отвел неисправный кран в сторону. Теперь Толли по щиколотку стоял в воде, что, впрочем, его ничуть не смущало. Как не смущали его нечеловеческие крики и вопли Псевдо, в ужасе пытавшегося выбраться из ванны: тот не желал быть заживо погребенным, замурованным навечно в бетон, стать памятником самому себе. Но несмотря на все попытки Псевдо освободиться, ему удалось только приподнять тело над поверхностью твердеющего раствора на одну треть. Даже свои руки Пыльный не смог вытащить. Все его лицо превратилось в сплошную твердеющую маску. Наконец он застыл. Раствор окаменел. Не зря Толли добавил в цемент сухой отвердитель.