Очнувшись от удара, Ермолов выстрелил сквозь пар, подкосив монстра. В то же время, ощутив сильное жжение в плече, он буквально выскочил из своего полушубка раньше, чем успел понять, что горит. Бросив полушубок в снег, майор притоптал его ногами и снова надел на себя. Сзади скрипнула дверь. Тут же прозвучала короткая автоматная очередь, и, обернувшись, майор увидел в дверном проеме оскаленную пасть падающего иномирянина.
— Молодец! — одобрительно сказал он Патрикову.
Комов перепрыгнул через труп и устремился внутрь здания.
— Подожди! — сказал Ермолов, следуя за ним.
Патриков поспешил было следом, но кто-то крепко схватил его сзади за руку. Николай рванулся, однако трижды раненный иномирянин, приподнявшись с земли, держал его, словно клещами, которые все больше сжимались. Патриков сцепил зубы, чтобы не застонать от боли. Казалось, вот-вот затрещат кости. С разворота он сильно ударил монстра автоматом по голове и рванулся вперед. Лапа пришельца соскользнула с руки, захватив мертвой хваткой край рукава. Сильно рванув рукав на себя, монстр свалил оперативника на землю, и его свободная лапа нависла над лицом Николая, намереваясь двумя длинными пальцами с острыми когтями попасть в глаза жертве. Патриков ощутил, что держит автомат левой рукой за цевье. Проскользив ладонью до его рукоятки, он приподнял оружие и, уткнув его стволом в бок противнику, произвел длинную, в десяток патронов, очередь. Поднявшись, он увидел вокруг темные, должно быть, синие пятна на снегу.
В глубине здания послышались выстрелы, а затем знакомый уже хлопок. С автоматом на изготовку Николай влетел в помещение. Там еще дымились пол и стена. Майор Ермолов, отчаянно отбиваясь руками и ногами, отступал в угол. На него, словно зомби из фильма ужасов, вытянув вперед руки с растопыренными многочисленными пальцами, надвигался иномирянин с узким длинным лицом и непомерно большими ушами. Сквозь его плащ сочилась красно-синяя кровь.
— Стоять! Стреляю! — коротко крикнул Патриков.
Но монстр уже довел Ермолова до угла и резким движением поймал его рукой за горло. Ермолов изо всех сил пытался освободиться, но Патриков уже знал эту железную хватку и потому, сделав выпад в сторону, чтобы не задеть майора, снова дал очередь.
— Комов, ты где? — крикнул он, когда вокруг наступила тишина.
— Здесь! — послышалось сверху. — Все в порядке!
Ермолов и Патриков вошли в главный зал, где располагался пульт управления. Там Комов, держа в одной руке пистолет, другой удерживал за локоть женщину, в которой Николай сразу узнал знакомую поэта Блокова.
— А где главный? — спросил Ермолов, не переставая потирать ладонью шею.
— Я не нашел его.
— Работники станции живы?
— Да. Их только связали и, видимо, хотели задействовать в работе с антенной.
Словно в подтверждение сказанному из какого-то подсобного помещения вышли довольно помятого вида двое людей.
— Кажется, вы вовремя, — сказал один из них.
Сзади послышались торопливые шаги. Патриков резко обернулся, вскинул автомат. Теперь он знал: пистолеты против иномирян — слабое оружие, и чувствовал на себе особую ответственность.
— Лэнгли! — воскликнул поэт Блоков, вбегая в помещение.
— А вы что здесь делаете? — насупился Ермолов. — Вам что было сказано?!
— Отпустите ее, — попросил поэт. — Она не с ними. Ведь это благодаря ей мы все узнали.
— Да, — женщина подняла голову и печально посмотрела на Егора, — конечно. Ты землянин. Я понимаю.
— Лэнгли! И ты тоже! Ты тоже землянка! Мы с тобой земляне! — горячился поэт.
Женщина в ответ лишь слабо усмехнулась и опустила голову. Шум, донесшийся со стороны входа, прервал воцарившуюся тишину.
— Охраняй! — приказал Ермолов Комову, указав на пленницу, и вместе с Патриковым бросился к выходу.
Они успели увидеть в дверном проеме спину раненого монстра, который рвался вперед из последних сил, оставляя за собой обильный след изменяющей цвет жидкости.
— Невероятно! — крикнул на бегу Николай, вспомнив, как всадил в пришельца целую очередь.
Выскочив наружу, розыскники на мгновение оцепенели. В десятке метров от входа на земле лежал большой черный чемодан с распахнутой крышкой. В него бледнолицый иномирянин заталкивал труп одного из своих собратьев. Другого трупа уже не было. Уронив тело в чемодан, иномирянин резким движением сунул руку под плащ. Ермолов опередил его, сделав два выстрела из пистолета, и тот повалился на спину. Тем временем раненый иномирянин оказался уже у чемодана.
— Стой! — Патриков взял монстра на прицел, но не знал, надо ли стрелять в уже изрешеченного пришельца. И тот в последнем рывке перевалился через край чемодана. Ермолов и Патриков не без удивления осмотрели чемодан, пытаясь нащупать дно.
— Мистика! — с восторженным блеском в глазах сказал Николай.
— Как раз этого нам и не хватало, — недовольно заметил майор.
— Покажем пленнице наш чемодан? — Патрикову не терпелось свести, наконец, все свои догадки воедино.
— Давай, — согласился Ермолов, — может, она попутно и расскажет что-нибудь интересное. Зови Комова и заодно позвони в УВД.
Комов привел иномирянку. Она остановилась шагах в пяти от чемодана. Глаза ее сначала, судорожно бегая из стороны в сторону, осмотрели все вокруг, словно ища опору в пространстве, а затем замерли, уставившись в чемодан.
— Вы все-таки нашли его! — не то обрадовался, не то огорчился поэт.
— Ах, Блоков, вы еще здесь? — вспомнил о нем Ермолов.
— Узнаете чемоданчик? — хитро прищурившись, спросил женщину Патриков.
— Узнаю, — спокойно ответила она.
— Может, просветите нас по этому поводу?
— Конечно. Куда я денусь? — в голосе женщины прозвучала насмешка.
— Послушайте, я сам могу вам рассказать об этом чемодане. Она уже и так достаточно помогла нам всем, — вмешался поэт.
Патриков оставил женщину и вплотную подошел к Блокову.
— А ведь я с вами беседовал. И вы мне ничего толком не сказали, хотя, кажется, вам было что рассказать.
— Да вы бы мне тогда все равно не поверили!
Ермолов нервно прохаживался взад-вперед, поглядывая то на часы, то в сторону города, ожидая прибытия следственной группы из УВД. И в тот момент, когда он оказался на почтительном расстоянии от чемодана, а Патриков беседовал с поэтом, Лэнгли со страшным криком ударила Комова одновременно по ногам и в лицо. Оперативник к такому отношению со стороны элегантной женщины был, как говорится, морально не готов. Поэтому он в одно мгновение оказался сидящим на снегу, а женщина уже была у чемодана.
— Уйдет! — крикнул Ермолов.
Патриков бросился было за ней.
— Стоять! — приказал иномирянке Комов, наведя на нее пистолет.
— Не стреляйте! — закричал Блоков, выскакивая перед Комовым и закрывая Лэнгли.
Женщина сделала спортивный прыжок, провалившись, как в омут, в зеленую пучину чемодана.
— Черт тебя принес, — сказал Виктор Блокову, опуская пистолет, — Я бы все равно не выстрелил.
Патриков посмотрел на Ермолова. Тот, насупившись, молчал. Казалось, все было кончено. Но лежащий на земле бледнолицый вдруг, словно на пружинах, с громким ревом вскочил на ноги и сделал прыжок над чемоданом.
— Как бы не так! — Комов, прокатившись по земле и оказавшись у чемодана, сильно толкнул его в сторону.
Бледнолицый, как заправский прыгун с трамплина, кувыркнувшись в воздухе, нырнул головой мимо цели. Он еще сильнее взревел и, снова подскочив на ноги, выхватил свое оружие, похожее на большой штопор. Длинная автоматная очередь заглушила одинокий пистолетный выстрел. Патриков и Ермолов стреляли одновременно. Вокруг лежащего на земле тела быстро темнел снег.
Поэт Егор Блоков стоял у входа в мир Лэнгли и думал о том, как она сейчас мчится вдоль сияющего коридора, растворяясь в пространстве и времени, а где-то там, впереди, на фоне оранжевого заката машут крыльями птицы-призраки. Прощай, Лэнгли! Блоков все больше и больше склонялся над зеленой дымкой, словно пытаясь в ней что-то разглядеть.
— Ну а вы-то куда собрались?! — ухватил его за локоть Ермолов. — Вы теперь наш единственный свидетель, который может что-то пояснить по этому делу.
Блоков вышел из оцепенения, глубоко вдохнул ночной морозный воздух и огляделся по сторонам, окончательно приходя в себя.