Еще бы ладошки потер от предвкушения.
Я продолжала молчать, смывая с лица остатки тонального крема, замечая, как появляется выцветший синяк на скуле.
– Рыжая, ты задрала. Колись, что он сегодня отмочил, – возмутились парни.
– А вам лишь бы позлорадствовать, – зашипела на них, на что они нагло ухмыльнулись. – Пришел в одних трусах на пару с воплями перед всеми о том, что у нас была охрененная ночь. Опять требовал пойти с ним на свидание.
– Да ладно? Красавчик, наша школа! – восторженно отреагировали оба. – И как?
– Что как? – не врубилась.
Че пристали вообще?
– Как он тебе в трусах? Огонь? – и снова смех.
Они всегда смеются. Бывает, даже во сне им что-то снится, и они громко гогочут. В детстве меня это пугало. Потом привыкла.
– Конечно он огонь, все бабы по нему сохнут, – произнесла в ответ.
И даже не соврала. Стас Вознесенский божественно красив, а сегодня я увидела, что не только мордашкой, но и всем телом.
– Рыж, так в чем проблема? Подари ты уже ему свой нераскрытый бутончик, а то он у тебя скоро плесенью покроется, – засиял Макс от своей «гениальной» идеи.
– Идите к черту! – ударила этого придурка полотенцем по голому торсу. – Почему у всех братья как братья, а мне достались два чокнутых дегенерата, которые вечно пытаются меня подложить под какого-нибудь кобеля?
– Ну не под какого-нибудь, а всего лишь под одного конкретного. Рыж, ну чего ты ломаешься? Сама же видишь, что он уже пол года по тебе сохнет, придумывая идиотские шутки. И заметь, он думает, что ты скромница и тихоня, а представь, что будет, если парень узнает, кто ты на самом деле. Он же слюнями второй Атлантический накапает.
– Да с чего вы взяли, что он сохнет по мне?
– Ты сама говорила, что как только перевелась в этот универ, он в первый же день к тебе подкатил и предложил затусить вместе, – вспомнил мои же слова Максим.
А ведь правда, когда я перевелась в свой третий по счету университет, целью было оставаться незаметной, но меня в первый же учебный день в коридоре поймал один из главных красавчиков вуза, приглашая на какую-то закрытую вечеринку к его друзьям.
Я отказала.
Я всегда отказывала. Всем.
Две предыдущие истории закончились слишком плохо, и я до сих пор разбиралась с дерьмом, которое лежало на мне бетонным грузом.
Я хотела всего лишь доучиться последние полтора года и покончить со всеми своими проблемами. У меня не было желания общаться с парнями, особенно с такими, как Вознесенский. Даже больше, моя главная цель была как раз-таки бежать от них. Но этот до невозможности обаятельный и сексуальный парень, обиженный на мой отказ, решил превратить мою жизнь в ад.
Вернее, он так думал, а я позволяла ему так думать.
Не было ни дня, что бы этот засранец прошел мимо меня или как-то не задел, наивно полагая, что я тихоня, которая горькими слезами заливала подушку от его обидных шуток.
Все, что он делал, было мне на руку. До этого года.
– Это было давно и неправда, – отмахнулась от них.
– Да брось, очевидно же, что у паренька просто эго взбесилось, что ему отказали. Вот и отрывается на тебе, не зная, как подкатить.
Если до этого все его идиотские шутки меня не задевали никоим образом, и я продолжала играть на два фронта, изображая на учебе униженную студентку, сейчас же смена его поведения и непонятная история со свиданиями меня напрягала. Меня вполне устраивало, что он хоть и не тихо, а скорее, наоборот, на потеху всем, меня ненавидел.
– Бред.
– А зачем тогда так настойчиво подкатывает к тебе свои яйца? – не унимались парни, которые уже больше, чем пол года были уверены, что я до усрачки нравилась Вознесенскому.
– Откуда я знаю! Придумал какую-нибудь очередную тупую шутку, – я действительно так думала. Уверена, что согласись я на его предложение, он снова как-то меня публично унизит, уверенный в своем превосходстве. – Чего вы до меня-то докопались? Сами знаете, сейчас мне не до него.
Моя жизнь превратилась в какой-то жуткий кошмар. За последние пару лет все покатилось к черту, и я сбилась со счету, сколько же проблем навалилось на мою голову.
– А может ты все-таки лисбуха? – осторожно спросил Кир, на что тут же получил от меня полотенцем и со смешным девчачьим визгом выбежал из ванны. Макса я вытолкнула следом и захлопнула дверь перед их носом.
Достали.
– Истеричка! – заорал мне за дверью кто-то из них, когда я уже включила воду, а после услышала спокойное: – Отдыхай, Рыжая, у тебя завтра тяжелая гонка.
***