Но ясно одно — для Осии все отношения с женщинами не что иное, как… И тут следует на его языке довольно крепкое слово. Слово из весьма красивых букв — я напишу его вам на доске по-еврейски. Слово это znunim, проституция.
В словах, обращенных к Осии, речь идет об одном — его народ погряз в проституции. Проституция — это все, что его окружает, весь контекст в целом. Я уже объяснил вам, что дискурс господина обнаруживает — он обнаруживает, что сексуальных отношений не существует. Так вот, наш избранный народ, похоже, влип тогда в ситуацию, где все оказалось совершенно не так, где сексуальные отношения — они-таки существовали. Именно это, похоже, Яхве и зовет проституцией. Ясно, во всяком случае, что если дух Моисея в данном случае и является, убийство его никак не могло быть тем, что открыло к наслаждению доступ.
Все это настолько завораживает, что никто, похоже, не видел — возражения подобного рода выглядят, может быть, слишком необдуманными и глупыми, но это и не возражения вовсе, мы просто хотим разобраться, — что пророки никогда, в конечном итоге, не говорят о Моисее ни слова. Наэто обратила мое внимание одна из лучших моих учениц — и она, надо сказать, протестантка, почему и обнаружила это раньше меня. Более того, они никогда не упоминают о том, что для Фрейда играет ключевую роль, — о том, что Бог у Моисея тот же самый, что и бог Эхнатона, Бог Единый.
Вы сами знаете, что это далеко не так — Бог Моисея говорит всего-навсего, что с другими богами не следует иметь дело, он не говорит, что их нет. Он говорит им, что не следует себе сотворять кумиров, но речь идет, в том числе, о кумирах, представляющих его самого, каковым был, без сомнения, золотой телец. Они ждали Бога, они сотворили золотого тельца — это только естественно. Но налицо здесь и отношения совсем иные — отношения с истиной. Я уже сказал вам, что истина — сестра наслаждения, и к этому надо будет еще вернуться.
Ясно одно — что в грубой схеме убийство отца-наслаждение матери не нашло ни малейшего отражения трагическое начало. Конечно, только убийство отца позволяет Эдипу заполучить Иокасту, а с ней и единодушную поддержку народа. Что касается Иокасты, то она — я всегда это говорил — кое-что знала, потому что у женщин всегда находятся собственные источники информации. У нее был слуга, который принимал участие во всем этом деле, и странно, что слуга этот, вернувшийся во дворец и под конец найденный, не сказал Иокасте — гляди, этот тип как раз твоего мужа и замочил. Но как бы то ни было, это не слишком важно. Важно лишь, что Эдип был допущен к Иокасте потому, что выдержал испытание на знание истины.
Но к загадке сфинги мы позже еще вернемся. Если Эдип плохо кончил — мы посмотрим в дальнейшем, что это очень плохо кончил значит и до каких пор это так называется — то лишь потому, что непременно хотел узнать истину.
Невозможно серьезно рассматривать то, к чему нас Фрейд отсылает, не учитывая, наряду с убийством и наслаждением, измерение истины.
Здесь я могу, пожалуй, сегодня остановиться. Одного взгляда на то, как артикулирует Фрейд этот важнейший для него миф, достаточно, чтобы видеть, наскольконеправомерно все подгонять под мерку Эдипа. Какое отношение, черт побери, имеет Моисей к Эдипу или отцу первобытной орды? Здесь должно крыться нечто такое, что при-частно как явному содержанию, так и латентному.
В заключение скажу лишь, что мы попробуем в дальнейшем проанализировать комплекс Эдипа как сновидение Фрейда.
11 марта 1970 года.
VIII От мифа к структуре
Истина, кастрация, смерть.
Отец как структурный оператор.
Мертвый отец и есть наслаждение.
Действие и деятель.
Истерик хочет себе господина.
Одна из участниц наших собраний почла за благо — и я приношу ей за это искреннюю благодарность — отреагировать на высказанное мной в прошлый раз разочарование. Она с удовольствием — удовольствие, как вы знаете, это закон наименьшей затраты сил — сообщила мне, что на пути, куда мне предстоит вступить, у меня-таки есть предшественники.
Участница эта — я вижу сейчас, как она улыбается, и, поскольку она среди нас, почему бы и не назвать ее, это Мари-Клэр Бунс — послала мне подшивку очень интересного журнала под названием Бессознательное. Я не смог, по уважительным причинам, познакомиться с ее статьей раньше. Журнал этот, где есть, надо сказать, немало интересного, мне не выслали, не выслали, как это ни парадоксально, именно потому, что в принципе — по крайней мере это касается редакторского совета — он опирается на то, чему я учу. Мое внимание привлек номер, посвященный Отцовству, где я с большим вниманием прочел статью Мари-Клэр Бунс и еще одну, написанную нашим другом Конрадом Стайном.