— Прежде чем мы войдём, я дам вам совет: здешнее общество очень сильно отличается от того, к которому вы привыкли. И если вам доведётся столкнуться с благородным кланом или жрецами — лучше проглотить обиду, чем жалеть о совершённой ошибке всю оставшуюся жизнь.
Глава 3
Могут меняться континенты, страны и города — но человеческие страхи остаются неизменными, об этом кричала комната для допросов, в которой сейчас сидел Диармайд. Он не боялся. Заметив сходство с теорией допросов, которую он изучал, пришлось приложить усилия, чтобы сдержать смешок.
В комнате было всего три человека — Диармайд и пара дознавателей. Чернокожий мужчина постарше, то и дело поправлял рукава своего пиджака, бросая короткие взгляды на своего молодого коллегу. Его напарник — выжидал. Он держался уверенно и не сводил взгляда с допрашиваемого, изучая Диармайда, словно пытался прочесть его мысли, прежде чем приступать к допросу. Он был смуглым и худым как жердь, на которую зачем-то натянули человеческую кожу, дорогой костюм висел словно на манекене, подчёркивая острые плечи.
В подвале, куда его завели после того, как Амен передал парня — было значительно прохладнее чем наверху. Диармайд старался сильно не пялиться на мужчин, обстановка была очень напряжённой.
Прошло десять минут, пятнадцать… когда Диармайд на двадцатой минуте устал в уме считать время, открылась дверь допросной. Вошла девушка в сопровождении пары рослых мужчин. Она была очень приметной. Незнакомка, как ёлка была обвешана украшениями, свободное красное платье больше демонстрировало тело, чем скрывало его.
Они заговорили на родном языке. К девушке обращались с фальшивым уважением, Диармайд отметил пренебрежительный взгляд молодого мужчины, он смотрел на посетительницу с холодом и презрением.
— С какой целью вы приехали в Египет? — томным, приятным голосом спросила девушка, подошедшая близко к Диармайду. От неё пахло приторными духами с цветочным оттенком. Диармайд сморщил нос, сильный запах ему не понравился. Он не сразу обратил внимание на золотой браслет на её шее, больше походивший на красивый ошейник. Белый камень на её «ошейнике» засиял и Диармайд почувствовал неутолимое желание сказать правду. Оно было значительно сильнее, чем давление, испытанное при разговоре с Джакобэ Медичи.
Диармайд неосознанно начал сопротивляться, это был инстинктивный порыв, но, когда он осознал, что делает — было уже поздно. Девушка отскочила от него, как от чего-то опасного, её тут-же заслонили пришедшие с ней сопровождающие. Ситуация в комнате накалилась. Диармайд увидел перед глазами ледяной шип. Всё остановил выкрик молодого.
— Я не специально. Прошу прощения, я действовал инстинктивно! — нужно же было что-то сказать, пока ледяная игла рядом с лицом Ди не проделала лишнее отверстие в его голове.
— Дурной глаз, да? Этого я не ожидал… — молодой дознаватель заговорил на греческом, с отчётливым акцентом, почти как у Амена. Диармайд увидел, как его тонкие губы скривились в брезгливой улыбке.
— Принесите ожерелье, — повелел своему коллеге «жердь», как окрестил его Диармайд. Мужчина как по команде подскочил и выбежал с кабинета, едва не сбив девушку с ног. Диармайд остался наедине с дознавателем.
— Маг разума? Я думал их убивают, как только находят, — наверное лучше было сейчас молчать… но любопытство всегда было самой сильной чертой Диармайда, не редко подавляющей даже инстинкт самосохранения.
— Не совсем, — уголки губ Жерди дёрнулись, намечая мимолётную улыбку, — когда она перестанет быть полезной, или станет сильнее хотя бы на ранг — мы удалим кристалл и она станет обычным адептом.
Данная тема доставляла дознавателю удовольствие, его презрение к магу разума было слишком очевидным.
— Обратили внимание на охранников? Их первостепенная задача не охрана девушки — а её казнь, в случае если она применит магию без разрешения. Её ошейник не даст возможности скрыть факт применения сил, — блеснул голубым цветом глаз Жердь: он был мягким, светлым, выдавая в нём мага воздуха, значит магию воды применил его компаньон.
Коллега дознавателя, покрытый испариной, вернулся в допросную, он поспешил нацепить на Диармайда ожерелье из прямоугольных пластин, покрытых иероглифами. Слабое свечение говорило о том, что это был артефакт. Мужчина одел ожерелье на шею допрашиваемого, поправив его так, чтобы каждая пластина соприкасалась с кожей. Холодный металл прилип как магнит, озноб от соприкосновения расходился по телу и был неприятным.