— Вы не сказали, что это так больно, — заорал я на него, бросив полный злости взгляд.
— Вы не спрашивали о боли, лишь о безопасности, — ехидство в его голове только сильней меня разозлило, — Поздравляю вас, юноши. Все прошло удачно. А теперь попробуйте сделать что–нибудь, — тараторил над ухом архимаг.
— Например, что? — Максим начал приходить в себя.
— Да хоть что. Например, попробуйте вызвать пламя или ветер, — сказав это архимаг, отошел на пару шагов и стал глядеть на нас с азартом.
Оклемавшись окончательно, мы бросили взгляд друг на друга решая, кто будет первым. Я уступил. Максим посмотрел на свои руки, напрягся и из его ладоней закрутился небольшой вихрь. Он бросил ошарашенный взгляд на меня, приглашая приступить мне. Прислушался к себе, абсолютно никаких изменений. Ладно, была, не была. Не став медлить, я приготовился. Мысленно напрягся, представляя, как из моих ладоней выходить огонь. В сознание ударил поток, словно внутри меня зарождается энергия, перетекает по всему телу к рукам и из них ударил поток огня. Кажется, только мое самообладание не позволило мне ругнуться матом. Я стоял не в силах поверить в происходящее, глаза расширились, пульс начал биться сильнее. Сила течет в моих жилах — я это чувствую, и это чувство опьяняет, как может опьянять ничтожного человека капля дарованной ему власти, и он одурманенный ею мечется из стороны в сторону, в надежде если не преувеличить, то хотя бы сохранить ее, вцепившись руками и зубами, как голодный зверь в свою добычу. Но я ведь не такой. Или…
Вертя в руках кусочек пламени, от предвкушения на моих губах появился оскал, от чего другие попятились назад, а на лице архимага был…страх? Чёрт!
Глава 7. Император
Свет от огня был тусклым. Его было едва достаточно, чтобы рассмотреть гобелен, что висел над камином — всадник, сидящий на драконе полностью облаченный в доспехи, на поясе виден эфес меча, украшенный красным рубином. Трануил — мой дальний предок и основатель империи. Первый и единственный кто сумел обуздать дракона. Его образ за эти сотни лет оброс множеством легенд. Кто–то говорил, что он пришел из дальних земель. Кто–то говорил, что он сын земли и неба. А кто–то и вовсе считал его не человеком: кем точно — не понятно. И, наверное, только лишь его наследникам было известно, что он был обычным пастухом. Эта картина была моей любимой во всем дворце. Она напоминала мне, как простой пастух может стать великим властителем. Да, кто–то скажет дело в драконе. Но ведь мало захватить власть и удержать ее, нужно еще уметь править. А править он умел. За какие–то два десятка лет превратив новую, зарождающуюся империю в самую сильную из всех существовавших когда–либо и не потерявшая своей былой мощи до нынешних времен.
— Отличное вино, — сделав глоток, сказал Вэлиас, прервав мои размышления.
— Арагонское. Двадцатилетней выдержи, — отсалютовал я ему.
Темными вечерами мы любили проводить время в моем кабинете, сидя у камина в креслах и попивая дорогое вино. Эта традиция идет еще с наших юных лет, когда наша дружба еще была на заре.
Детей склонных к магии было мало. Одним из таких был Вэлиас. Всех магов, несмотря на твое происхождение, положение в обществе отправляли в академию, отчего часто можно было увидеть, как простолюдинами помыкают дети аристократов. И в один из дней я увидел, как тихий, зажатый парень из бедной семьи оказался в подобной ситуации. Я не знал, что тогда мною двигало, но я решил вступиться за него. Естественно, против сына императора никто не пошел. С тех пор наша дружба только крепнет с каждым днем. Кто же знал, что из неуверенного мальчишки выйдет глава самой страшной, окутанной всяческими тайнами организация, держащая в страхе всех аристократов страны, да и не только их.
— Хорошо быть императором. Лучшее вино, лучшие женщины. Даже не знаю, чему из этого завидовать тебе больше, — хмыкнул он.
— Жаль только, что женщины с возрастом не становятся лучше, как вино, — иронизировал я и призадумался. — За женщин, которых мы так ненавидим, но ради которых идем на войну умирать, — произнес я тост, и мы опустошили бокалы.
Женщины…задумался о своей жене. Я никогда не питал иллюзии на счет любви, потому что уже знал, что мой брак будет по расчету. Другой жизни у монархов не бывает. Меня женили. К сожалению, то, что зародилась в самом начале любви, между нами пропала быстро. Или это была просто влюбленность? Не могу дать точного ответа. Зато она подарила мне наследника, хоть и в силу молодости тот еще обалдуй, думающий только о юбках и охоте. В свое время за такое же мой отец отправил меня в казармы на целый год. «Прежде чем повелевать другими, сначала ты должен понять, какого это подчинятся», — повторял он мне эти слова снова и снова. Заодно последит за Денисом. Кстати, о них.