Кто бы, что не говорил о войне: что ее выигрывают храбрые люди, или высокие стены, лучшее вооружение и прочее — это все не так. Войны выигрывают деньги. Много денег.
— Что там дальше? — спросил я.
— Сейчас империя переживает небывалый подъём. Соответственно увеличивается население, а с ним и потребности. Необходимы новые акведуки, ваше величество, — ответил он.
— Хорошо. Делай все необходимое. Кстати, Олов, тебе необходим помощник, — посетила меня прекрасная идея.
— Помощник? — вскинул он брови.
— Да, помощник. А то неправильно казначею заниматься делами, что касаются потребностей города. Надо делегировать полномочия. Ты будешь отвечать за все, что касается денег, а помощник будет следить за городом и его потребностями.
— Но, император, я и так справляюсь, — начал он волноваться.
Я уже давно заметил, что в казне иногда непонятным образом пропадают деньги. Но суммы там небольшие. Точнее они не перевешивают своим ущербом ту пользу, что он приносит. Но сущность человека такова, что если он будет думать о своей безнаказанности, его будет не остановить. И помощник, которого обязательно назначу я, должен будет решить данную проблему.
— Я знаю, Олов, и очень ценю это. Но город, как ты сам выразился, неустанно растет и увеличивается. Поэтому в один день наступит момент, когда тебя не хватит. И лучше уж заранее подготовится, чем потом разгребать последствия. Я же не говорю тебе заиметь помощника прямо сегодня. Присмотрись, поищи, может, найдешь кого. В общем, я тебя не тороплю, — после этих слов он немного расслабился, но испарина на лбу все же появилась.
— Хорошо. Я выполню, как вы велите, ваше величество, — как–то осунулся он. Понимает, видимо, к чему я веду.
— Отлично. На сегодня со всеми вопросами разобрались, — на этих словах вояка и казначей покинули помещение. Мда, надо прекращать так делать, а то еще они вдвоем почувствуют себя ущербными. Каким бы ты взрослым мужем не был, но чувство собственного достоинства присуще всем. И, порой, оно бывает очень уязвимым.
— Ну, наконец–то, а то я уж думал, что отсижу сегодня себе вообще все, — встал с места Волкер и потянулся, как только закрылась дверь.
— Ты почему меня не предупредил? — судя по тому, как это произнес Вэлиас, он был крайне раздражен.
— Эмм, ты о чем это? — спросил главный маг, не понимая.
— Вчера вечером я пошел сообщить детишкам, чтобы они собирались и утром отправятся куда надо, — его голос еще более стал шепелявым, — а им ранее днем, уже оказывается, все сообщил ты. Почему я вообще должен бегать как какой–то посыльный и сообщать такое?
— Так, так, стоп. Это моя вина, — поспешил я погасить пожар, пока он еще не разбушевался. — Это я же послал тебя к ним, не зная, что Волкер уже сообщил. Вышла просто небольшая недомолвка.
Вот и яркий пример уязвленного чувства собственного достоинства. Вэлиас не любил, когда из него делают дурака. А именно так он и выглядел в их глазах. Глава тайной канцелярии приходит лично сообщить то, что уже им было сказано. Выглядит не очень презентабельно.
— Поэтому давайте успокоимся, — оба были напряженными. Да что уж там скрывать, они злились. Иногда я задумывался, а не ошибся ли я, сделав их друзьями? Может, надо было оставить их слугами. Так было бы гораздо проще в ситуациях, как сейчас. Впрочем, во всем есть минусы, как и плюс. Главное в жизни делать так, чтобы плюсов было больше.
— Хорошо. Прости, был не прав, поспешив обвинить тебя, — Вэлиас, наконец, успокоился. Волкер лишь кивнул, и я внутренне вздохнул с облегчением.
— Раз уж с этим разобрались, то давайте перейдем к обсуждениям, — обратился я к товарищам. — Как прошло их обучение?
— Весьма интересно. Они пока не понимают весь свой талант, потому что им не с кем себя сравнивать. Но сегодня они уже отправились кто куда, и там они увидят других. Не думаешь, что мы совершаем ошибку? — спросил Волкер.
— Нет, не думаю. Так они обучаться быстрее. Не люблю долго ждать, хоть иногда и приходится, — ответил я.
— Да, согласен, так они обучатся быстрее… — начал он, но не закончил.
— Почему–то мне, кажется, тут есть но, — повел я бровью.
— Но я узнал тут одну вещь, из–за которой и правда это очень рискованно, — и снова замолчал.
— Волкер, я начинаю злиться. Говори уже до конца. Хватит делать эти свои многозначительные паузы, — немного добавил раздражения в голос.
— Ладно, ладно, портите серьёзность всего момента, — начал он поправлять свой рукав и недовольно глядя на меня, — Я дал им тетраэдр, чтобы измерить их резерв маны. И ничего. Понимаете? Ни–че–го! Пришлось сделать вид, будто он сломан.
— Что значит ничего? — не понял я.