– Вот его адрес – Он вытащил из заднего кармана брюк вырванный из адресной книги и сложенный вчетверо листок. – Это рядом с твоим домом. Пойдем прямо сейчас, я скажу, что мы из жилищной службы, и нам нужно проверить показания счетчиков. У тебя есть блокнот и ручка? – Она кивнула. – Пока я запишу всё, что он мне покажет, у тебя будет минут пять, чтобы взять что-нибудь ценное из комнаты.
Дед жил в точной копии её дома. Люда надеялась, что дед раскричится, что они мошенники, и не пустит к себе. Но, всё оказалось, наоборот.
Распахнув дверь, и выслушав реплику Костика, что, не замолкая говорил, дед молча впустил их к себе.
– Я вас ждал. – Коротко бросил он, пристально глядя на Люду. Осуждающе. – Проходите.
Коридор был тускло освещен лампочкой, висящей на шнурке. Серые обои, никакой мебели, кроме табуретки с телефоном напротив входной двери. Костя прошел вслед за дедом вглубь картины, не бросив ей ни единого взгляда. Они что-то шумно открывали, хлюпнул задетый локтем чайник. Она вздрогнула, и продвинулась чуть дальше по коридору.
На стене слева висела икона в массивной пластиковой раме, точнее это была не совсем икона, а вырезка из журнала. Ясноокая Мадонна, с яростно сосущим грудь младенцем. Синие одеяния, красные шарфы, небрежно накинутые сверху.
Эта репродукция, окантованная тяжелой рамой, как будто позолотой покрытой, её всегда пугала. Всегда казалось, как будто женщина сейчас отведёт свой блаженный взгляд от младенца, и улыбнётся, а там два ряда острых зубищ, что растерзают тебя, как только младенчик наестся. «Матери тоже нужны жертвы» – не поднимая взгляда как бы говорит она. «Сейчас-сейчас, грудь уже почти пустая». Медленно поднимает подбородок и взгляд почти метнулся на тебя. «Еще чуть-чуть, кушай малыш до последней капельки. А она никуда не денется. Ей некуда бежать».
Лязгнула соседская дверь на лестничной площадке, по ногам потянуло сквозняком. Люда почти заставила себя отойти от этой картины на стене. Взгляд скользнул ниже, на небольшой комод на ножках. Внутри лежали старые истрепанные журналы, газеты, тапочки, торчащие сбоку, и сложенные резиновой подошвой к подошве. На гладкой зеркальной поверхности стояла большая хрустальная пепельница, внутри которой лежало широкое золотое кольцо, мелкие монеты, ключи.
За пепельницей была прислонена боком очень маленькая рамка с черно-белой фотографией девушки лет двадцати. Неулыбчивое лицо, покрытое веснушками, светлые волосы, летний жаркий день.
Прислушавшись, что нет рядом шагов, и оглядевшись по сторонам, она сунула эту рамку к себе за пояс брюк, и накрыла майкой сверху. Почти сразу же вышли Костя и дед. Костя, бросив взгляд на немного торчавшую майку, чуть улыбнулся.
Он не появлялся три дня. У него был её номер телефона, но он так ни разу и не позвонил. На третий день за окном раздался долгий громкий свист. Окна комнаты выходили во двор, и Люда сразу поняла, что это он пришел. Выглянув, увидела его стоящим рядом с забором, недалеко от дома, и смотрящим в нужное окно.
– Я гулять. – Папа сидел спиной в большой комнате, и смотрел телевизор.
– Не до темноты, Люд. – Он кивнул, не оборачиваясь. Она быстро переоделась, вышла. Перед тем, как открыть дверь квартиры, она затаила дыхание, чтобы не стошнило от чужих запахов на лестничной площадке, и вприпрыжку сбежала вниз по лестнице, чтобы не встретиться с соседями у лифта.
Костя стоял на том же месте, что она его видела из окна.
– Привет.
– Мы сегодня идем в лес. – Он кинул в руки какой-то мешок. – Одень это.
– Что это? И куда мы идем? – Люда чуть растопырив руки неловко держала в руках пакет. Она была в юбке, и пушистой сиреневой кофте. Самое то для прохладного вечера.
– Какая тебе разница? – Он, не улыбаясь сощурил глаза, и, казалось, искренне не понимает, как можно задавать вопросы в этой ситуации.
Она немного помялась. – Ну, я тогда сейчас вернусь. – Дома отец, и надо будет, наверное, как-то ему объяснить, зачем я вернулась переодеться. Или, может, прямо в подъезде переодеться? Так проще, и объяснять никому не нужно.
Она вышла из подъезда через десять минут в черных мужских спортивных штанах, и большой, на пару размеров больше, черной майке с длинным рукавом.
– Так куда мы идем? – Она спросила, натянуто улыбаясь, и закатывая рукава до локтя, чтобы не быть похожей на Пьеро, со свисающими длинными тубами ткани ниже пальцев рук.
– Мы идем в лес – На ходу бросил Костя, затягивая потуже веревки на штанах. Только сейчас она заметила, что он одет в точно такие же штаны, и черную майку с длинным рукавом.