- Не буду, - ладонью легонько отстранила от себя руку со стаканом.
- Пей! - приказал он. - Это поможет тебе снять стресс и унять дрожь в теле.
- Не могу, Александр Григориевич, - я отрицательно мотала головой.
Он со вздохом сел на край дивана рядом со мной.
- Я же сказал, называй меня Саня.
- Субординацию соблюдать надо, - я опустила глаза в пол и старательно разглядывала белый ламинат.
- Ну, что ты всё колючки свои выставляешь? Я же со всей душой к тебе, Колючка, - с плаксивой ноткой возмутился хозяин торгового центра.
- Я пожалуй, пойду, - я попыталась встать с дивана, но он не дал мне такой возможности.
- Никуда ты сейчас не пойдешь, тебе надо полежать, - он положил горячие ладони мне на плечи. В правой руке он продолжал держать стакан, я кожей почувствовала холод от его прикосновения.
- Выпей, - не смотря на моё сопротивление он аккуратно влил в мой рот добрую дозу алкоголя.
Виски обжег мне нёбо, язык и горло. Его тепло разлилось по гортани, медленно стекая в желудок. Через несколько мгновений, я ощутила как терпкая жидкость распространилась по всему телу. Озноб прошел, головная боль притупилась, мне стало спокойно. Я прикрыла глаза.
- Ну, вот, видишь, - одобрительно сказал Александр, - ведь лучше же стало?
- Угу, - согласилась я, не открывая глаз.
- А ты боялась...
Дальше последовала постыдная сцена, которую я запомнила на всю жизнь. Не могу вспомнить как всё началось. Помню, только как я лежала с закрытыми глазами. Вокруг царила тишина, никто из нас не проронил не слова. Я, кажется, начала забываться лёгким сном, веки сковала тяжесть. Погружение в темноту. Где-то на задворках сознания ощущаю, как кто-то нежно целует мою шею, обдавая горячим дыханием. Было чертовски приятно, внизу живота кто-то зажег огонь. Я не могла понять: сплю я или бодрствую. Попыталась открыть глаза, но веки были настолько тяжелые, что не смогла их разлепить. А между тем, невесомые, нежные мягкие губы переместились на мою щёку, медленно пробирались к губам. В тех местах, куда косались меня губы, рождались тонкие электрические нити, которые пробегали по всему телу и пробуждали все зоны наслаждения. Внутри бюстгалтера набухли соски и приятно терлись о ткань. Неизвестные губы добрались до моего рта. Это был самый чувственный, самый сладостный и самый долгий поцелуй, от которой мышцы моего живота ходили волнами и трепетали.
Пока длился поцелуй, чьи-то нетерпеливые руки расстегивали пуговицы моей блузки, вызволяя мою трепетавшую от вожделения грудь, на свободу. Поцелуй прервался и таинственные губы жадно впились в мою грудь. Таинственные руки забрались под юбку и стянули с меня влажные трусики. Пауза. Снова мои губы кто-то жадно целует. Ноги бесцеремонно раздвигают одним жестом. Прикосновение тёплой кожи. Толчок, и чей-то член оказывается внутри меня. Влагалище обдает жаром, брызги шампанского разливаются по всему тела, я хочу, чтобы это не кончалось, тело требует продолжения. А он и не торопится. Медленно и нежно входит и выходит из меня оставаясь на грани. Глаза по-прежнему слиплись, их невозможно раскрыть. Я и не думаю сопротивляться, обвиваю торс ногами, впускаю желанный член в себя поглубже. Поддаюсь бедрами ему на встречу, слишком хорошо, чтобы сопротивляться. Движения становятся глубже, жестче и резче, будто поезд набирает скорость. А мне уже осталось немного до конца пути, я почти готова...
Резкий звук открывающейся входной двери и чей-то голос выводит меня из забытья:
- Саша, что случилось? Мне позвонили и сказали, что у вас тут пожар! Никто не пострадал, ты в порядке... - застывшая пауза и по инерции, но уже разочарованное, - ...милый...
Открываю глаза. Надо мной возвышается Александр Григориевич. Он даже не удосужился полностью снять брюки с себя. Поворачиваю голову к двери. На пороге стоит застывшая его супруга. И глаза. Никогда не забуду эти полные боли и разочарования глаза. В них горели огоньки гнева и ненависти. Но больше боли. От вида этих глаз у меня скрутило живот. Я отчетливо видела, как их медленно заполняли слёзы, и вот уже первая крупная слезинка выбежала и поспешила скрыться за подбородком. Я перевела взгляд на человека, с которым только что занималась сексом. В его глазах был ужас и страх. Захотелось ударить его и бить так долго, пока не выльется весь мой гнев и обида.
- Саша, как ты мог? - со слезами в голосе прошептала обманутая супруга.
- Таня, ты все не так подумала, - он наконец, догодался встать с меня и поспешно застёгивал ширинку. Перевозбужденный член не слушался и не желал прятаться в трусы. Он всё ещё меня хотел! Несмотря на присутствие жены, он продолжал желать меня!
Гнев и стыд охватили меня. Я вскочила с дивана, на ходу одевая трусы и одергивая юбку. Было страшно смотреть в глаза Татьяне. Заливаясь краской, боком протиснулась через, стоявшую неподвижной статуей, жену Александра, проблеяв "простие", я бросилась вон из кабинета. Прибежала в ресторан, никому ничего не объясняя, схватила свои вещи и ретировалась домой. Я испытывала те же чувства, что и жена Сани, на глазах которой муж занимался сексом с другой женщиной.
На следующий день я уволилась из ресторана. Устроилась работать администратором в кафе при боулинг-клубе на другом конце города. Я тогда была настолько разочарована в мужчинах, испытывала такую ненависть к ним, что решила никогда больше не заводить никаких отношений. Больше не подпускать к себе никого. Уж лучше встретить старость в обнимку с кошками, чем страдать от мужчин. Я очень долго была верна себе.