— А что жрецы? — поинтересовался я. — Или сразу ко мне направились?
— Не сразу, — признался Хонак. — Да только толку от жрецов этих — ни на купр!
— Рассказывай, уважаемый, — уже всерьёз заинтересовался я.
Потому как пантеонные жрецы — жлобы и рвачи, это факт известный. Но «толку ни на купр» — это уже некие серьёзные проблемы. Или — присутствие проблем с головой нанимателей, тоже возможный вариант.
Рассказ, довольно подробный, показал некое промежуточное состояние этих двух крайностей: проблема была, была с навью, но не смертельная и решаемая и без жрецов. Почему за «решение» столичный Пантеон выкатил совершенно несусветные деньги.
Итак, Барибалычи владели пограничным с Вольными Землями городком и окрестностями. Не речной порт, конечно, но и водой возили далеко не все товары, да и с аграрщиной выходило неплохо, то есть вполне успешный, обеспеченный род. Вдобавок, как-то хитро вывернулись с рядом корифею как данники: чиновников корифейства на их родовых землях не было, по крайней мере, официально.
И вот, пару недель назад в их родовом особняке нежанно и даже негаданно объявилась навка. Навка, кстати говоря, крайне неслабая, имеющая «вид в яви», что показатель. «Тварь зловредная, противно светящаяся», сообщил Барибалыч. Вообще, это признак звиздец как отожравшейся навки или навки, ориентированной на охоту в яви, как та же клоачная летучая мышь, «синий призрак». Потому что свечение в яви — паразитные потери энергии, которые происходят либо по причине её переизбытка, либо по нужде: у мыши, например, вариантов «не светиться» не было, ей нужен был эффектор-наблюдатель в яви, существование которого и вело к «светящимся потерям».
При этом выходила довольно непонятная хренотень. Данная навка сильна, нанесла нескольким слугам и двум Барибалычам ощутимые повреждения: «лежат, стонут, в себя приходят почтенный, не первый день», — что и не удивительно: при «отжоре» части души живому немножко хреновато. Странно, что не до смерти, хотя тут как раз может играть роль «ширина пасти». Откормился из какого-то синего призрака, но «пасть» не отрастил в должной мере, чтобы заточить человека полностью и быстро.
А не быстро у навки не вышло: Барибалычи, для начала, совершили «массовый заход» в навь всеми дееспособными и наличествующих членами рода. И — без толку, только некоторые родовичи получили относительно слабые повреждения. Что и как в нави — Барибалычи просто не знали, потому как нормального сознания в нави не имели, становясь больше медведями, чем оборотнями.
Но сам факт показателен: куча владетелей, которая чистыми когтями, зубами и количеством может в клочья порвать весьма сильного духа — навку не порвали. А получили от неё ущерб лёгкой и средней тяжести. Это — проблема, так что всем составом рванули Барибалычи врассыпную, таща потерпевших в лапах. Слуги также особняк покинули, с пристойной для проблемы поспешностью, но гнаться навка за ними не стала. Вполне возможный вариант: переваривала отожранные куски, не до развесёлых догонялок.
Рванули же Барибалычи в малый храм Пантеона родного городка, где были святилища Грокха, Яра и Двуединого. И жрец Яра, наиболее сильный из них, озвучив суровый ценник, направился в поместье, навь изгонять.
При этом, судя по мордасам моих потенциальных клиентов, был это Барибалыч, но в сане жреца. И осуждение было не только «пантеонной жадности», но и отсутствии приличной для кровного родича скидки.
Ну да ладно, завалился, значит, жрец, завывающий воззвания к Яру, в особняк, за чем Барибалычи приглядывали со стороны. А через десяток минут выкатился из ворот особняка. Встал, отряхнулся, похромал к поджидающим его заказчикам. И, радуя тех следами побоев средней тяжести на жреческой морде, озвучил такой расклад: навка есть, лютая и справиться с ней жрецу не по силам. Но, навка эта из особняка не выберется, а если ей будет нечего жрать — за год-другой ослабеет и рассеется. Так что нужно Барибычам особняк свой запечатать, пару лет перекантоваться где-то, а через пару лет будет тишь, гладь, да божественная благодать. За «риск смертный» и «наставление мудрое» жрец, так уж и быть, взял «всего» половину от оговоренного гонорара, и похромал в Пантеон, отлёживаться. Вариант мыкаться хрен знает где пару лет Барибалычей не обрадовала почему-то. Но на скорбные вопли вслед жрец ответил, что он — не справится, опасности вне особняка навка не представляет, так что (набор процитированных идиоматических выражений, не обсцентными в которых были только предлоги). В Пантеоне Золотого, выслушав историю, зарядили ценник в три четверти стоимости поместья, во что я, зная примерные аппетиты жрецов, поверил. Ну и, наконец, глава рода и его сынулька припёрлись ко мне, вопиять о подмоге и предлагать за неё деньги «не столь несметные, как эти кровопийцы хотят!»
А я думал. Дело было в том, что ни черта всё это было непонятно:
Первое — привязка «к месту». Такое у мёртвых бывало, но первые годы после смерти. Уж какие там механизмы работали, чёрт знает, но какое-то время мертвецы были локализованы…
«Не все», — уточнил Потап. — «Есть такие, что сразу мечутся, как духом станут».
Тем более. Но даже привязанные — они никак не могут быть «сильной навкой». Или сильной навью, да просто — сильным духом. Сильные к месту не привязаны, это факт…
«Я — привязан. К тебе: могу из логова выбраться только там, где ты есть».
— А если меня не есть? — уточнил я.
«Логова не будет. Или меня, если не вылезу — пропадём вместе», — сообщил топтыгин. — «Так что чтоб был!» — ультимативно потребовал Потап.
— Буду, уговорил.
Но опять же — хорошо, у Потапа привязка, но не на «место», а на медиума, как у прочих тотемных духов…
«Если логово есть, если нет — бродят по нави, где их щенки».
Но всё это неприменимо к навке, жрущей людей. Она может мотаться, где пожелает, точнее, где есть, чем поживиться. И если в особняке, который она облюбовала по каким-то своим, навским предпочтениям, нечего жрать — то она радостно накинется на ближайших людей и прочие окрестные запасы душатины. То есть: либо сильная навка, либо привязанный дух. Вот навью привязанные дух вполне может быть, но разговор идёт именно про навку.
Хотя… ну ладно, допустим, в процессе обретения люлей и получения душевных лещей жрец Яра «отъярил» навку, привязав её к особняку, заякорил или что-то такое. Ну, теоретически, возможно.
— Вопросы к вам, уважаемые. Вы Барибала не призывали?
— Нет, почтенный, — надулись на меня оба беролака.
«Они не могут», — фыркнул Потап. — «То есть могут, но этот мелкий ответить не может, да и не поймёт. Он совсем глупый, говорить не умеет».
— И делает териантропов, тотемный дух? — удивился я.
«Ну да, одно другому не мешает. Как был глупым зверем, так и остался. Силы набрал только. Ну а что щенков наделал, так думать для этого и говорить не надо».
— Младенцы и старики у вас в последнее время умирали? — уточнил я.
— Барибал упаси! И боги! Нет, почтенный, уже больше года все живы.
Хм… ну ладно. Предположим: навка отжралась на простых людях в городе, была незаметна и аккуратна. Готовилась к «атаке на особняк», где владетели, которые по своим кулинарным свойствам…
«Без разницы», — выдал Потап.
Тогда просто хрень редкостная: силу противника навка чувствует. И лезть в особняк владеющих будет либо если голод отключил мозги, либо она столь сильна, что ей похрен на владетелей и тотемного духа… Только нахрена ей тогда ВООБЩЕ быть навкой⁈
— Слушай, Потап. А не может эта навка попытаться… Ну я не знаю, сожрать тотемного зверя? Этого Барибала? Потому что иначе — бред абсолютный: если она достаточно сильна, чтобы справиться с владетелями, то ей нужны медиумы, энергия дестабилизирована. И никакие пожирания ей не помогут…