Впрочем, особой проблемой это не было, хотя я бы предпочёл дрыхнуть дома. Находка эта под боком, так что напрошусь к лисам воды напиться. А то так жрать охота, что переночевать негде.
Сам городишко городишкой как таковым можно было назвать с большой натяжкой. Именно домов — два штука, коттеджей, каменно-деревянных, в два этажа. Со всякими лисами и прочими управляющими. Ну и под сотню каких-то хижин, чуть ли не землянок. Судя по мной узнанному — не из лисьей жадности, а просто потому, что поселение существует хрен, да ни хрена. Форсированно возводилось после обнаружение рудных залежей. А вот с логистикой данного засранска всё хреново, что я, собственно, и выяснял, объезжая округу дозором. Были бы нормальные дороги — Рейнары отгрохали бы сносное поселение, со стеной и прочими причиндалами. Но их банально не было: вялая тропинка в двух верстах, ведущая через земли Корифейства от Рейнаров к каким-то замшелым владениям. Судя по тому, что тропинка после поворота к Находке начинала нахрен зарастать молодыми деревцами — пользовались ей полтора человека раз в полтора года.
При этом транспортный трафик, даже при мне, вечером, был довольно активным, только вёл не в Золотой, а в Рипеер, фактически столичный город лисов, хотя с последним у них было… по-лисьи, в смысле, хрен поймёшь, если не вникать, какой из десятка городков столичный. Может, и вообще все, с «переходящим знаменем». А активность трафика, как я понимаю, была связана как раз с тем, что дороги хреновые. Для нормальной телеги не годятся, так что руду возили чуть ли не пролётками, относительно малыми партиями. Причём именно руду — из-за той же фиговой логистики нормальных плавилен и прочего такого в Находке не наблюдалось.
В общем, сделал я морду почтенную и сиволапую и направил аркубулюса к самой большой лисьей избушке. И даже постучал в двери, не стал вваливаться, вежливый я со всех сторон адвокат!
— Кто… — раздалось из-за двери от явного Рейнара, молодым, почти подростковым голосёнком.
— Медведь в кожаном пальто, — вежливо представился я. — Видом Михайло Потапыч изволит просить Рейнар приютить: ночь в пути застала.
— Здравия вам, уваж… почтенный, — открылась дверь, обозначив и вправду совсем молодого лисёнка. — Добро пожаловать.
Ну а что? Гостиниц в «походно-полевой» Находке не водилось, вторая сносная изба — явно обитель управляющих и чиновников, не говоря о том, что «ратуша», о чём возвещала табличка перед входом. Либо в землянку к пролетариату сиволапо заваливаться, что лень и вообще проще на природах переночевать: и трудяг не напрягу, а главное — самому же приятнее будет на травке, а не в зачуханой (и гарантированно вонючей!) землянке.
В общем, завалилось моё почтенство в гости к лисам. Слуг в избе, кстати, оказалось всего трое, на пятёрку Рейнаров: один матёрый лис в возрасте, явный боевик. Престарелая лиса (не удивлюсь если Патрикеевна) с молодыми и зоркими глазами, причём, судя по всему, за главную в Находке. Ну и троица подростков — то ли родственники, то ли опыта набираются, то ли хрен знает что, да и не очень интересно.
Провёл меня мелкий провожатый к застолью, в котором принимала участие вся присутствующая лисья общественность. Поздоровались, представились, за стол усадили, в ночлеге не отказали. И засыпали всякими вопросами насчёт новостей последних дней: лисы от природы любопытные, а до местных всякое интересное добирается с явной задержкой.
Про своё дело я рассказывать не стал — уж чёрт знает, знали ли местные про дела Бача. Этот пройдоха вполне мог вообще род в известность «по мелочи» не ставить, огласив уже свершившийся факт. Правда, если ущерб от его скрытности нарисуется — стопроцентно отымеют, всем родом, не хуже корифея. Но если молодец — так только спасибо скажут. По крайней мере, насколько я понимаю взаимоотношения в лисятнике.
При этом, в качестве ответных рассказов приводилось несколько комичных моментов «рейдерского захвата», точнее, попытки такового чиновниками корифейства.
— Смотрю — стоит рожа незнакомая, противная, прямо на железке, — хихикал ветеран, Одл, имея в виду рельсы из шахты. — Там затор уже, а этот тонконогий стоит, в тележки нос суёт, записывает. Я к нему — мол, кто таков, какого лешего мешаешь работникам? А он в ответ щёки надул и талдычит: «Дело Корифеево, не препятствуйте».
— А ты? — хмыкнул я.
— Пинков надавал, на пинках до центра Находки и доставил, — оскалился лис.
— Всё правильно сделал, — покивал я под одобрительное урчание Потапа в недрах.
— Это само собой, только в Находке — таких пара десятков. И стражники бегают…
— А мы, что делать — не решили. Со мной их главный толковал, — подхватила старушенция с именем Нариха. — И тут смотрю — летит. Листами машет, как крылами, и прямо в лужу мордой, — захихикала она.
— Под ногу удачно подвернулся, — фыркнул Одл.
Ну такая, забавная выходила история, в которой корифейских рейдеров просто выпнули из Находки. Что мне небезынтересно: это был не «захват», силовой поддержки чиновники не имели — стража ни количеством, ни качеством для «оккупации» не годилась, а так: отбиться от зверья, нави и разбойников по пути. То есть вполне возможно, что изначально конфликта-то не возникало: Корифей про Находку просто не знал, чинуши «проявили инициативу», что логично следует из поведения «как дома». Получили по щам, но его полорогому величеству было не до того, так что от повреждённых средней тяжести чинов он просто отмахнулся. Возможно, даже их начальника из Управы нахлобучил, за самоуправство.
Тем временем, на улице раздался ну если не грохот, то громкий стук. Я было напрягся, причувствовался, ну и не стал расслабляться: владеющий, Курбич, судя по ощущениям. Вроде как у меня конфликта с этим родом нет, но «вроде» — не гарантия. И сам факт нахождения в чужом владении…
— Слован Курбич это, часто приезжает, — заметив мою реакцию махнула лапкой Нариха. — Да и не только он…
И рассказала, что из-за фиговых дорог и отсутствия производства часть покупки-доставки берут на себя… владетели. Причём обычно — в ночи глухой, потому как «невместно», хихикала старушенция.
А на деле — вроде и глупость, но вот тот же Курбич — загрузится парой десятков пудов руды. Медной, серебряной и свинцовой. И не меньше десятка, а то и все двадцать авров отобьёт за такую поездочку, если литейные у рода есть. А если металл на производство нужен — так и побольше выйдет. Так что «ночные закупки», «чтоб никто не догадался» — как по мне, придурь. Но каждому своё, а мне — поспать не помешает.
Лисы мне выделили, извинившись, небольшую комнатушку — но тут и понятно, сама трёхэтажная изба не слишком велика, а «гостевых комнат», судя по контексту, аж три штуки — для всяких гостей и прочих залётных товарищей. Но тут Потап начал занудно клевать меня в мозг, на тему «не охотился, глупый шебуршень, вот помрёшь смертью дохлых!»
— Высокочтимый Потап отметил отсутствие в моём окружении Лисы Рейнар и, по причине своей бесконечной милости, решил поспособствовать моей регулярной половой жизни за счёт траха в мозг? — поинтересовался я, которому все это гудение не давало спать.
«Смешно», — расхрюкался Потап. — «Но ты, шебуршень, не делал ничего! Лень, понимаемо», — понимающе выдала эта ленивая мохнатая задница. — «Но сдохнешь же ленивым!»
— И когда мне тренироваться было? Купцов и прохожих огоньком прожаривать⁈ — возмутился я. — Дай поспать, зануда мохнатый!
«Глупый шебуршень!» — буркнул Потап.
— И тебе доброй ночи, — заворочался я.
Подумал и навертел вокруг лежбища защитных духов — всё же не дома, нехрен расслаблятся. И уснул. Правда, спал неважно — какие-то владетели в ночи глухой суетились, а расшалившееся подсознание и без всякого Потапа будило меня появлением «неопознанного опасного объекта в зоне обнаружения». Но я превозмог и выспался. А с утра меня усадили за стол, заставленный блинами с начинкой.