— Сама стряпала, — небрежно сообщила старушенция, что было весьма почётно.
Так-то владетельницы сегрегированы не только не были, но даже были матриархами в чуть ли не большинстве родов: свойство тотемного зверя. Но, как бойцы-териантропы, всё же несколько уступали мужчинам, хотя именно в среднем. Так-то дамочки так жгли, как не всем не дамочкам дано: те же Лидарихи — те ещё «домохозяйки», как самый наглядный пример.
При этом, определенный флёр «домохозяйства» оставался, по ряду причин. И готовить всякое вкусное своими руками считалось для владетельницы приличным. Потребности в этом не было, так что подобные «накормить собственноручно приготовленным» было скорее знаком внимания, уважения или намёк на «личные отношения». Правда, не только мне: за стол присела Шелец, териантроп-черепаха лет тридцати. Тортиллой её называть очень хотелось, но не выходило: и довольно молода, и даже, можно сказать, симпатична. Хотя во что её растериантропит — видеть совершенно не хотелось.
— Уважаемая Лица Шелец, почтенный Михайло Потапыч, регулярно закупается в Находке, — сообщила старушенция.
— Приветствую, почтенный, — кивнула Тортилла.
Ну закогтил я блинчик с мясом — пахли вкусно, чего же не пожрать? И через секунду мою пасть и не только раздирала адская, сводящая с ума боль. А Потап ревел медведем, шараша в меня просто ниагарой энергии…
25. Призрачный ездун
Первая мысль была — перебить нахрен мерзких отравителей. Но первая же реакция окружающих была такой, что я желание атаковать угомонил, несмотря на чертовскую боль. Да и прямо скажем — доставалось мне и похуже, тут скорее место поражения неприятное — пасть и горло, отчего ощущения отделяемой плоти особенно «пикантные».
Так вот, окружающие замерли с ярко выраженным недоумением и ужасом, а никак не злорадством. Пара подростков замерли с блинчиками в лапах, третьему бабка отвесила леща, заставив выплюнуть отраву. А Тортилла вообще начала блевать, явно сознательно, начав оборачиваться. И обернулась, уже подёргиваясь на полу, исходя из клюва-пасти чёрно-красной жижей.
В общем, выходило что это не Рейнары, точнее — точно не Рейнары «вообще». Вот кто-то отдельный может быть, но крайне маловероятно: меня крючит, колбасит, я явно небоеспособен (уж внешне точно), но не менее явно не собираюсь помирать. Отравитель хоть как-то бы проявил себя, а если это лисье коварство — то я бы сейчас обдирал лисьи шкуры с напавших на меня. Или они медвежью — с меня…
«Хрен им! Но неприятно могло быть», — буркнул несколько успокоенный Потап. — «И найди отравителя. И чтоб его сожрал!»
Последнее было не проявлением кровожадности (хотя этого подонка я бы не только прибил, но и обоссал бы!), а проблемой энергобаланса. Потап в меня ощутимо вложился последнее время, выхлопа же толком не было. Ну а моя «энергодыра» отдавать что-то назад не желала, так что кого-нибудь сожрать было просто необходимостью.
Ну да ладно, Щелец свернулась в панцире, вроде помирать не собирается. Рейнары смотрят на меня с ужасом разной степени — что понимаемо. Я ЧЕРТОВСКИ зол: ощущение выплёвывания части пищевода на пол немножечко раздражает. До желания кого-то немножечко убить, немножечко долго и немножечко мучительно.
Хотя и моя «замена плоти», видимо, действует на психику, отметил я огненные отсветы на столе.
— Э-Э-ЭХ-ХТСС-О-О Й-А-А-Т, — прогудел-прошелестел я, тыкая лапой в блинчики.
И ладно бы только с языками пламени: на стол, в качестве подтвержения моей правоты, шмякнулась нижняя челюсть, освобожённая от плоти.
— Н-У-У-У ПСС-Т-Ц!!! — выразил я, всё что я об этом думаю.
Взял себя в руки, насколько возможно. И представил не связки из огня, потому что о связках я знал не так много. А этакий динамик, о которых знал гораздо больше. И с речью получилось получше, а то совмещение живой (хоть и повреждённой) части говорильника и нижней, из пламени, давало редкостно поганый и не воспринимаемый результат.
— Как яд попал в еду⁈ — уточнил я шипяще, с излишне задранными басами, но в целом — понятно.
— Почтенный, это не…
— Не тратьте время. Понятно, что не вы — иначе вы бы напали, а я вас…
— И всё же: я, Нариха Рейнар, жизнью своей клянусь, именем Апопа… — заголосила бабка, а за ней прочие Рейнары.
В общем-то, я их фактически и не подозревал. Да и в то, что Апоп покарает за мою смерть — имел некоторые обоснованные сомнения, правда, лисы об этом просто не могли знать: Потап скинул мыслеобраз, в котором распространение такой информации нарушало данное ему обещание быкоглавым. А мне, блин, пришлось дослушивать эти дурацкие клятвы.
— Всё? — ядовито уточнил я, а после кивков изошёл на яд. — Вы, уважаемые ЧРЕЗВЫЧАЙНО любезны, — аж закапал я на пол жидким огнём. — Я СРАЗУ спросил — как? Она — могла? — тыкнул я в панцирь.
Сам понимая несостоятельность — мне с Щелецами делить нечего, да и Тортилла явно сама с трудом не померла, нажравшись блинцов. И ещё может помереть…
«Не помрёт», — уточнил Потап, скидывая схемы-понятия.
И да. Щел отжёг, «панцырь снаружи, панцырь внутри». Не черепаший, но плоть пищеварительного тракта Щелеца была повышенной стойкости. И Лица сблевала кусок пищеварительного тракта (как, впрочем, и я), а сейчас под панцирем медленно, но верно боролась с ядом в организме и регенерировала.
— Как думаешь, могла для видимости яд жрануть?
«Как по мне — нет», — ответил Потап. — «Она потраву жрать стала до того, как ты лапы к ней протянул», — пояснил он. — «Так что задержись бы ты немного — и не выжила бы».
В общем, так я и сам думал, что подтвердили и Рейнары — прибыла недавно, к еде не прикасалась.
— В отравленных кур и прочих коров я не верю, — отметил я в ответ. — Да и не отрава это, а алхимия.
— Вы правы, почтенный. Наша вина пред вами…
— Вполне может быть заглажена сведеньями об отравителе! Не теряйте время, уважаемая! Кто⁈
— Был родич, но в это я не верю, уж простите, почтенный! Была одарённая, имя не вспомню, но она не оборотень, просто не успела бы. И Борич…
— ИМЯ?!! — гаркнул я, выдув клуб пламени.
— Не знаю, почтенный. Принятый, из Радзичей если не ошибаюсь…
— Когда был? Когда отъехал? — перестал орать я, собираясь.
— Часа два тому назад. А так — через наши земли к себе.
— Я — пошёл. Это он, — бросил я.
Потому что Радичей, или Разичей, или Радзичей — всего двое. Трое уже — Квадрасек был принят Радзом, не как владеющий, а партнёр Милы, так что формально он Разич. Только «по крови» — их два. И отравитель-психопат Барисул не в первый раз пытается потравить моё почтенство. Не понравилось, мрази такой, что его планы ограбить сестрёнку прахом прошли. И выжил, с-с-сука! Хотя… игра с весом как особенность оборота. Мог, подонок — если его взрывом просто выкинуло. Отлетел, не стал копошиться, а затаился, отползая. А мы с Потапом провтыкали, и вправду не до того было. Надо было…
«Не трать время, а догоняй» — рассудительно отэмоционировал Потап. — «Ничего мы бы не могли сделать: бегать кругами глупо. Увидел бы и уполз, просто не нашли бы»
— Может, и так. Только знаешь что, Потап… — мысленно оскалился я.
«Что?»
— Сделаем-ка круг вокруг Находки.
«Может быть», — задумчиво отмыслил топтыгин на мою мысль. — «Но аккуратнее будь! Сил не так много осталось, если опять из тебя куски вывалятся — будет беда!»
— Учту, куски терять не буду, — посулил я.
Мысль же заключалось в том, что Барисул, скотина такая, скорее всего, пожелал убедиться в моей кончине. Это логично следует из того, в каких условиях он выжил. Так-то он — социопат и с собой никого не «равняет», но при этом на ошибках учится. Чужих тоже, так что немала вероятность, что в пределах пары километров эта скотина отирается.
Рванул я из избы, вскочил на аркубулюса, выпустил Диньку и погнал. И чуть не упустили: только Динька и заметила с высоты мелькающую сталь в лесу. Этот скот мало того, что ныкался в чаще и убегал лесами, так ещё и аркубулюса заимел. Видимо, впечатлился, когда мой разносил его алхимическую лабораторию.