— Ей было очень плохо, — неожиданно произнесла девушка. — Очень плохо… — повторила она, внезапно почувствовав острую жалость к убитой ею собаке.
Эйно и Редрик с удивлением уставились на Олю.
— Откуда ты знаешь? — спросил шеф «Умбры».
— Она… — Девушка не могла подобрать слов, и лишь растерянно смотрела на своих спутников.
— Ага, ясно. Твой показатель восприятия — он же всегда был очень большим, — проговорил Редрик. — А эта собака все равно уже не могла бы выжить. Просто сожрала бы еще кого-нибудь здесь — и все. После того как она попробовала крови здесь, там, в Запределье, ей была бы верная смерть. И дня бы не прожила.
— Все равно жаль, — вздохнула Оля, поворачиваясь, чтобы пройти к лестнице, ведущей вниз.
— Иди, а то там Настя, наверное, думает, что наши косточки уже догрызают, — сказал Эйно ей вслед. — Тушу мы сейчас притащим — порадуем дорогого оперативника.
«Дорогой оперативник» как встал столбом, когда Эйно начал читать заклинание, так и продолжал стоять. Настя нервно прохаживалась поодаль.
— Ну что, готово? — спросила она, увидев вернувшуюся Олю.
— Готово, — протянула девушка. Почему-то сейчас она чувствовала только дикую усталость — и ничего похожего на радость победы. Ей захотелось пройти к машине и тихонько посидеть там. В конце концов, ведь дело-то закончено.
— Ладно, раз так, будем выводить его из транса, — кивнула Настя на следователя.
Пойти в машину сразу не получилось. Во-первых, туша «адской гончей» оказалась настолько тяжелой, что Эйно и Редрику пришлось привлечь следователя, чтобы с превеликими трудами вытащить черную собаку на первый этаж. Оперативник ахал, удивлялся, качал головой — только теперь он понял, почему служебные псы не только не хотели взять след, а предпочли поджать хвосты и как можно быстрее покинуть коттедж.
— И это вы сделали благодаря кошке? — Григорий Владимирович не верил своим глазам. — Поверить не могу… Там у него на этом чердаке было столько хлама, что слона можно было спрятать. И — никаких следов!
— В том числе, — коротко ответил Эйно. — А следов не было оттого, что тварь — достаточно хитрая. Почти что разумная зверушка! — Он указал рукой на неподвижно лежащую собаку. — А наша кошечка любой собаке фору даст — не всегда, конечно, но в таких-то делах — запросто.
Пока Редрик, Эйно и следователь возились с трупом «убийцы», Кассандру отдали Оле, и теперь кошка сидела у девушки на руках, скромно потупясь, будто бы не осознавая, что речь идет о ней.
— Что ж, Григорий Владимирович, нам с вами осталось выполнить некоторые маленькие формальности, — сказал, наконец, Эйно. — Значит, так. Мы сейчас уедем, а вы забудете — о своем звонке, о том, что кто-то приезжал и пристрелил эту несчастную тварь. Вы ее сами пристрелили, когда она на вас вылетела. Решили на всякий случай проверить, что в башенке, напоролись на тварь — и пристрелили. Об использованных пулях отчет составляете?
— Да. — Оперативник медленно, будто бы в глубокой задумчивости, кивнул.
— Тогда, пожалуйте, контрольный выстрел в голову. Оля отвернулась, ей было невыносимо смотреть, как
оперативник достает табельное оружие, целится в голову мертвой гончей.
Раздался выстрел.
— Вот так, отлично. Как сказал один деятель Французской революции, расстреливая пленных, «вот так стреляет настоящий республиканец».
В голосе шефа «Умбры» послышалось ехидство.
— Все, оружие можете убрать. Теперь — труп собаки. Его, как я понимаю, к делу не подшивают. К ЗАКРЫТОМУ вами делу… Куда вы его денете?
— Ну, его надо предъявить, — пожал плечами опер. — Все будет заснято на видеокамеру.
— А потом?
— Потом? Ну, его уничтожат.
— Думаю, не будет большим нарушением, если его не уничтожат, а выкинут в условленной точке свалки.
— Конечно, — все тем же равнодушным голосом согласился Григорий Владимирович.
— Вот и чудненько. Постарайтесь сделать так, чтобы господа ученые — даже ваши друзья-криминалисты — этим не заинтересовались. Да-да, ПРОСТО МЕРТВАЯ СОБАКА, пускай и очень большая.
— Хорошо.
— Теперь — еще об одном. Мы подозреваем, что это не несчастный случай, а убийство. Поэтому нам нужны данные, которые позволят выйти на человека, продавшего покойному этого пса. Вы эти данные нам сообщаете. А потом — как всегда. Забываете телефон — и до новых ваших затруднений.
— Будет сделано, Всеволод Рогволдович.
— Тогда — всего вам хорошего. — Эйно слегка усмехнулся.