Страх сменился бесшабашной злостью. Я не сдамся так легко, не позволю злу сломить меня. Не для того я перетерпела все невзгоды, чтобы бесславно сдохнуть.
В венах вскипела кровь, адреналин ударил по мозгам. Я с вызовом огляделась по сторонам, ожидая, что демон вот-вот набросится на меня. Но кошак не показывался, и я выплеснула энергию в бессмысленном пинке по крылу ближайшей машины.
В него словно из танка выстрелили. Половину капота снесло напрочь, из него вырвало двигатель, отбросило его на десяток метров. Обрывки металла усеяли дорогу. Бойкая покрышка поскакала по асфальту.
А я запрыгала на одной ноге, матерясь сквозь зубы и потирая отбитые пальцы. Из глубины сознания всплыла дурацкая мысль: надо было ботинки нацепить, а то так и порезаться можно.
Однако она быстро утонула в волне ликования. Точно! Я ведь девочка-волшебница! Мне подвластны силы, недоступные обычному человеку! Мне нипочём падение с большой высоты, я могу с лёгкостью гнуть балки… Да я же всесильна!
И я расхохоталась. И не звенели в моём смехе никакие психованные нотки! Я просто… обрадовалась открытию.
— Хана тебе, демон грязный, — ухмыльнулась я и, сжав кулаки, встала в боевую стойку.
По крайней мере, мне казалось, что так выглядели боевые стойки. Драться меня никто, кроме улицы, не учил. Но хулиганы не жаловались. Иногда доставалось им, чаще — мне. Суровая школа жизни сделала своё дело. Я не стеснялась бросать песок в глаза врагам, так-то. И по шарам тоже заряжала.
Томительно тянулись секунды, но кот не показывался. И только я собралась засчитать ему техническое поражение, как стена моего дома (и, хуже того, квартиры) взорвалась. На землю посыпалось каменное крошево, пара крупных обломков с торчащей арматурой раздавила клумбы.
Какая же ты сука, тварь блохастая. Всё, финиш. Я официально бездомная.
А на асфальт грациозно прыгнул демон. Его высота смутила ещё меньше, чем меня: он даже не встряхнулся после того, как пролетел метров пятнадцать.
Я завопила. Кажется, ругательства. Кажется, неприличные. Но важнее то, что я подхватила уполовиненный корпус машины и, крутанув его, отправила в сторону зверя.
Он почти увернулся. И в его случае почти означало, что выступающая железка задела ему бок. На проезжую часть закапала густая чёрная кровь. Демон пошатнулся, и его уши прижались к голове.
— Во имя добра, справедливости и моей хаты я тебя, гадёныш, урою, — оскалилась я.
Легче сказать, чем сделать. Ко мне рванула стремительная тень, воздела лапу, распахнула пасть… и я едва отпрыгнула от верной смерти. Споткнулась, кувыркнулась, встала — лишь для того, чтобы упасть снова, перекатиться от острейших когтей. Они прочертили на асфальте чёткие продольные полосы. Чутьё подсказало, что прямая встреча с когтями чревата мгновенной гибелью. И стойкость волшебницы тут не поможет.
Так мы какое-то время и танцевали. Демон прыгал на меня, колотил лапами, пробовал сбить с ног хвостом, а я уворачивалась и скакала вокруг него. Разок пнула по лапе, и котяра обиженно взвизгнул.
Но конечность ему не оторвало. К сожалению, твари из ада попрочнее честного автомобиля.
Я уставала. Нет, по старым меркам я держалась отлично — до перевоплощения я бы уже давно сбила дыхание и упала срубленным деревом. Но и сверхчеловеческой силы, скорости и крепкости было маловато, чтобы на равных состязаться с порождением бездны.
И какого, собственной говоря, чёрта? Добро всегда побеждает зло! Я обязана выиграть — хотя бы для того, чтобы раствориться в чёрной дыре с осознанием выполненного долга.
Но судьба сурово обходится с хотелками. Мою вот она пережевала и выплюнула. Сраный блохастик достал меня на излёте, и я отлетела поломанной куклой метров на пять, в полёте пару раз перевернувшись.
Котик совсем не жалел сил.
От его шлепка сердце с желудком будто местами поменялись. Я приподнялась на локтях. Интересно, если я плюну на прощание демону в усы, это подпортит ему настроение?
Проверить гипотезу мне не довелось.
Тварь нависла надо мной, облизнулась, капнув кислотой на асфальт, и в неё врезался яростный поток пламени.
Окрестности заполыхали так, будто безумный пироманьяк залил всё бензином и, ухохатываясь, вдавил гашетку огнемёта. Языки огня обожгли лицо. Я свернулась клубочком, защищаясь от злобной стихии. В мозгу билась единственная мысль: уйди, погасни, исчезни! Одежда, и без того пострадавшая при падении и в бою, сгорала с прямо-таки неприличной скоростью.