Виктор Дьяков
ИЗО ВСЕХ ОРУДИЙ
рассказ
В энской общевойсковой бригаде, ведущей боевые действия против так называемых незаконных вооруженных бандформирований, ждали приезда командующего армией. Еще с вечера предыдущего дня комбриг-полковник поставил соответствующие задачи командирам батальонов и приданных бригаде артиллерийских дивизионов, те командирам рот и батарей, и так по цепочке приказ дошел до личного состава. Комбриг мыслил еще категориями советского времени, и потому ориентировал подчиненных в первую очередь на наведение внешнего «лоска», чтобы прежде всего привели в порядок отхожие места и прочие «грязные» объекты: пищеблоки, курилки … Ну, и конечно, что бы солдаты смотрелись: обмундирование не грязное, не порвано и все прочее. Вообще-то полковника, совсем недавно принявшего бригаду, предупредили — командарм на все это не очень обращает внимание, а руководствуется при инспекциях подчиненных ему частей и подразделений несколько иными критериями.
Но нелегко было комбригу, заканчивавшему и училище, и академию еще в советские времена, молодым офицером служившего в ГСВГ … нелегко мыслить не по-советски. К тому же командарма полковник не то чтобы не уважал, он его считал в какой-то степени скороспелкой, выскочкой. И в самом деле, ему комбригу, полковнику сорок пять лет и командарму, генералу тоже сорок пять. Ну, да тот отличился в первую войну, но та война была проиграна, пусть и не нынешнего командарма в том вина, а политиков и этого не нюхавшего настоящего пороха горлопана с птичьей фамилией, подписавшего унизительный для России мир. И все равно непонятно почему его так возвысили, за что поставили на армию!? И вот имеем, что имеем, они ровесники, но он всего лишь на «вилочной», полковник-генерал-майор должности, а тот аж на генерал-полковничьей. И что вообще не поддается ни каким объяснениям, то что командарм не имел и не имеет никакого блата. Первую войну он начинал полковником, и надо же, как сумел преуспеть в той неудачной войне, вырос как гриб после дождя. Нет, в старые добрые советские времена так могли «расти» только дети и родственники первых лиц государства. Да и сейчас так же было бы, если бы не война, а войны они иногда и вот такой шанс безродным дают, особенно такие специфические как эти две.
Командарм не приехал внезапно, как это практиковали многие высокопоставленные военачальники. Он позвонил заранее и появился на позиции бригады именно в тот час, когда его и ждали … Они совсем не походили друг на друга эти сорокапятилетние полковник и генерал. Первый само олицетворение молодцеватости и стройности, в нем сразу угадывалась особая ГСВГешная закваска — по фигуре он смотрелась гораздо моложе своих лет. Второй … генерал наоборот выглядел более пожилым, чем на самом деле и казался лет на семь-восемь старше комбрига. Он был чрезмерно грузным, даже обрюзгшим и, что сразу видно, не очень заботился о том, какое производит впечатление. Тем не менее, выходя из УАЗика, он обнаружил немалую подвижность, явно не по фигуре. Полковник подал команду «Смирно», подошел чеканя шаг, насколько позволяла пыль и каменистый грунт, доложил …
Командарм тут же скомандовал: «Вольно» и протянул комбригу руку:
— Здравствуй Виталий Николаевич, давай показывай свои боевые порядки. У нас с тобой на все про все час, от силы полтора. А то мне сегодня надо успеть кроме твоего еще два хозяйства посмотреть.
— Как же, товарищ командующий … а поесть? Мы рассчитывали, что вы до обеда у нас пробудете, — изобразил нечто вроде разочарования комбриг.
— Некогда, я вон сухпай с собой вожу. Да мне хоть совсем не ешь. На какую диету не сажусь, все равно несет, не пойму с чего, — генерал с усмешкой кивнул на некоторые явно выходящие за габариты портупеи части своей фигуры. — Ладно, не будем время терять, пошли на твой КП.
Свита командующего из штаба армии, состоявшая в основном из разноэмблемных полковников, шла следом и вроде бы невзначай прислушивалась к тому, о чем говорили меж собой командарм и комбриг.
— К наступлению готов? — тем временем задал вопрос командующий.
— Так точно, почти, — чуть помедлив, ответил комбриг.
— Что значит почти?
— Я уже докладывал вам о неудовлетворительном состоянии автотранспорта, «Уралы» вообще на горных дорогах капризничают. Да и средства связи тоже … Я, гляжу, начальник автослужбы армии с вами приехал, — комбриг кивнул на идущего в задних рядах свиты полковника с автомобильными «крылышками» в петлицах. — Может прямо сейчас с ним вопрос и решим.
— Да не решит он сейчас ничего. Во всех частях с автотранспортом та же картина, кое где еще хуже. Что ж ты хочешь по этим дорогам, по горам ездить … не всякая машина выдержит. Все что он мог уже выдал, на армейских передвижных складах пусто, он мне так и доложил, и «Уралы» ему заменить нечем, сам будто не знаешь. Ладно, это второстепенное. Давай о главном — ты мне лучше доложи, как у тебя по линии ракетно-артиллерийского вооружения, снарядов, ракет, мин, патронов достаточно? — резко перевел вопрос с транспорта на боеприпасы генерал.
— Да, с этим все нормально, даже с избытком завезли, — выражение лица комбрига свидетельствовало, что как раз о боеприпасах у него душа совсем не болит.
— Ну, и отлично. Нам сейчас главное не повторить ошибок первой войны, когда мы в какую-то дурацкую игру играли с криками ура и водружением знамен на президентских дворцах. Сколько бойцов зазря погробили. У нас такое преимущество в огневой мощи, что мы можем одним артиллерийским и минометным огнем смести почти всю эту погань, даже не вступая с ними в непосредственный контакт. Понимаешь о чем я говорю, огнем задавить, и таким образом свести потери среди нашего личного состава к минимуму, особенно сейчас, когда дело еще не дошло до штурма крупных населенных пунктов, — командующий поморщился словно от зубной боли и наклонился к уху комбрига, и, явно не желая чтобы его услышала свита, добавил. — Моя бы воля я здесь ни одного города, ни одного села не брал бы и не зачищал. Просто огнем бы сметал и дальше шел. Но разве там на такое пойдут, командарм ткнул пальцем в небо. — Они своих солдат предпочитают класть.
После КП, генерал пошел в расположение подразделений бригады, вглядываясь в вытягивающихся по стойке «смирно» солдат, спросил у комбрига:
— Как с питанием, к продслужбе претензии есть?
— Так точно, — словно спохватился полковник. — Давно хотел этот вопрос поднять. Товарищ командующий, мы же как никак на переднем крае, боевые действия ведем. А кормить бойцов предписано так, будто мы где-то в глубоком тылу сидим. Ну, разве можно на перловке этой или овсянке, потом день целый вкалывать, окопы рыть, технику обслуживать, в карауле стоять. Пусть их в тылу скармливают, а сюда гречки побольше, тушенку не эту новую, в которой мяса нет, а старую из спецрезерва. Я знаю, на складах такая в НЗ еще с советских времен лежит. А с таким питанием … Вон, сами видите, какие у нас солдаты, почти половина с дефицитом веса. Как на «духов» посмотришь, когда в плен попадают … Их там, наверное, отборной бараниной кормят, почти у всех рожи такие отожратые. Посодействуйте, товарищ командующий, надо бы солдатиков хотя бы на передовой по-хорошему кормить, а не овсом с перловкой.