– Хорошо, – Николай кивнул и повернулся к охранникам. – Вы все слышали. Остается осмотреть помещение.
– Банкет будет на четвертом этаже, – подсказала Елена Александровна. – В главном зале.
Парни молча вышли.
Николай ткнул пальцем в листок, который он только что держал в руках.
– Знаете, кто это писал? – тихо спросил он. – Профессиональный убийца по кличке «Тихий».
– И что это значит?
– «Тихий» начнет свое дело ровно в одиннадцать. Этот гад всегда держит слово, – инструктор показал на свои седые волосы. – Подарок от него. Он дважды проходил через моих ребят. Если он сделает это еще раз, моя карьера окончена.
Женщина откинулась на спинку кресла.
– Простите, вы за кого больше беспокоитесь, за меня или за себя?
– Я не боюсь пули! – повысил голос Николай. – Я боюсь, что меня, как негодного пса вышвырнут за ворота. – Николай навалился грудью на стол и приблизил свое лицо к уже успевшему потупиться холодному лицу женщины. – Послушайте, не могли бы вы сами уладить все как-нибудь иначе?
– Как?
– Не знаю… Ну, заплатите неустойку по тому чертову контракту… Извинитесь. Или что там у вас делают в банковском бизнесе, чтобы исправить ошибку?
– У нас не бывает ошибок, – женщина подняла глаза. – Кто ошибся – теряет все.
Николай встал.
– Тогда у меня остается только один выход, – твердо сказал он. – «Тихий» не фанатик-самоубийца и он не пойдет на дело, если у него отрезать все пути отхода. Как раз это я и собираюсь сделать. Покушения на вашу жизнь завтра не будет.
– А потом?
– Потом вы будете разбираться с вашими проблемами уже без меня.
– Вы – настоящий джентльмен.
– Я не джентльмен, я – профессионал. До свидания.
– Послушайте, – окликнула Елена Александровна инструктора уже возле двери. – Я видела среди ваших людей толстого человека с окровавленным ухом. Он не очень пострадал во время ваших дурацких тренировок?
– Не думаю. Кстати, он именно тот человек, которого взяли по вашей рекомендации.
– Разве?.. Ну и как он вам?
– Самый очаровательный в мире идиот! – сухо сказал Николай.
5.
Вряд ли на свете есть сыщик, которому заранее удалось бы осмотреть место будущего преступления. А Дима искренне не знал, что ему делать. Он стоял за спинами ребят и глазел на инструктора.
– В общем, так, ребята, – деловито говорил Николай. – В зале примерно двести квадратных метров ровного пространства. Там, у бара, два порожка и чуть выше. Оттуда мы сможем держать под контролем все помещение. Вывод напрашивается сам: наша полусумасшедшая красотка должна стоять за нашими спинами.
Бар был ярко освещен.
«Стоять, как на мишени…» – мелькнуло в голове Димы.
– Теперь входы и выходы. – Николай показал широкую дверь. – Это единственный вход, а там, – палец инструктора ткнул на узкую дверь рядом со стойкой бара. – Единственный выход для психов.
«Почему для психов?» – подумал Дима.
На него никто не обращал внимания и он отошел ко второй двери.
Узкий короткий коридор за дверью вел в небольшую кладовку. Запасные стулья, столики, какие-то пестрые тряпки заполняли ее почти до предела. В углу стояло огромное зеркало. Дима подошел к окну. Далеко внизу блестел мокрый асфальт. Рядом со зданием росли высокие пирамидальные тополя, но место перед окном было свободно на расстоянии больше двадцати метров. Спустится вниз, по дереву было невозможно. Дима открыл окно и посмотрел вниз. Низкие, почти вровень с асфальтом пни, были еще свежими.
«Специально спилили, – решил Дима. – И что-то уж слишком низкие пни…»
Рядом был перекресток. Прямая, как стрела улица напротив окна шла между строящимися коттеджами и терялась в вечерней темноте.
Прежде чем выйти, Дима еще раз взглянул на себя в зеркало.
«Худеть нужно, – со вздохом подумал он. – К черту пельмени!»
6.
– С повязкой на ухе ты похож на раненого зайца! – смеялась жена. – Димочка, тебе еще пельменьчиков положить?
Дима решительно отодвинул тарелку и закурил.
– Детектив за работой, – легко иронизировала женщина. – Пошли по телевизору концерт посмотрим.
– Сегодня ты слишком уж веселая, – проворчал Дима.
– Хо-хо! Пошли, контуженый зайчик.
Через пять минут Дима бездумно глазел на экран телевизора. Он вдруг поймал себя на мысли, что ему страшно смотреть, как на ярко освещенной сцене поет женщина. Пространство вокруг нее казалось огромным и пугающим. Женщина на сцене была беззащитной и одинокой перед темнотой зрительного зала. У Димы заныло под сердцем. Он молча встал и ушел на кухню. Возле окна он сунул в рот сигарету и закурил.