Эта установка русской мысли может быть плодотворна, если подойти к ней смиренно, по-христиански, понимая, что трудный процесс европеизации как Запада, так и России будет продолжен.
Интересно, отрицание России даже в ее благородных проявлениях.
В Дрездене на картинной галерее (Цвингер) долго была фраза, написанная русским сапером после войны: «Музей проверен. Мин нет.
Проверял Ханутин». Должен напомнить, что мирный город Дрезден (Флоренция на Эльбе), где не было военных заводов и войсковых соединений, в конце войны был зверски разрушен ковровыми бомбардировками англо-американской авиации. Помимо разрушенных домов погибло около сорока тысяч людей («населения», как пишут американцы). Разминировали город советские солдаты.
Надпись на Дрезденской картинной галерее
Год назад (2015) я этой надписи уже не увидел, ее удалили. Спрашивается, почему? Отвечать не хочется.
Фраза Версилова о русском как подлинном европейце была не случайна. Просвещенное меньшинство в России чувствовало себя европейцами не только в Европе, но и у себя дома. Как писал русский мыслитель Георгий Федотов, «Петровская реформа действительно вывела Россию на мировые просторы, поставив ее на перекрестке всех великих культур Запада, и создала породу русских европейцев. Их отличает прежде всего свобода и широта духа. В течение долгого времени Европа как целое жила более реальной жизнью на берегах Невы или Москва-реки, чем на берегах Сены, Темзы или Шпрее»[890].
А вопрос свободы чрезвычайно важен. Что меня поражало на Западе, в Штатах, может, даже больше, чем в Европе, это – при всей толерантности – отсутствие свободы мнений, свободы мысли. Русские интеллектуалы усвоили эту свободу с Запада и отстояли ее, пройдя тяжелейшие годы тоталитаризма. Я говорю о свободе независимой мысли. О том, что мы научились жить вне зомбирующего фактора массмедиа. Я помню, что в год бомбежки Сербии и всеобщей к ней ненависти я оказался в Германии и выразил сомнение в правоте этих бомбардировок, в истине того утверждения, не доказанного, а только растиражированного всеми средствами массовой информации, что сербы убивают албанцев, чтобы торговать человеческими органами. Несколькими годами позже госпожа Карла дель Понте извинилась и сказала, что этим занималась албанская мафия. Но было уже поздно, сербы были превращены в изгоев, в православных евреев, о которых нельзя было сказать хорошего слова. И немецкие друзья меня просили быть осторожнее в публичном высказывании. Как думает коллектив, так и правильно. Когда СССР начал войну в Афганистане при поддержке всех советских СМИ и народа, против выступил бесстрашно академик Андрей Сахаров. Против одуряющей пропаганды советского общества Александр Солженицын показал миру архипелаг ГУЛАГ. Во время чеченской войны достаточно назвать правозащитника Сергея Адамовича Ковалева. Примеры можно множить. Но я с тревогой видел на Западе абсолютно советскую ментальность, но в тот момент не видел ни одного Солженицына, ни одного академика Сахарова. Более того, и сегодня, когда я пытался говорить о тревожном факте – введении в Европу миллионов мигрантов совершенно иной культуры, более того, совсем иной, враждебной христианству религии, я слышал лишь упреки в «русском тоталитаризме». Но толерантность не должна оборачиваться забвением базовых ценностей, на которых вырастала Европа. Массе может противостоять только личность. Уже к середине прошлого века было отчетливо осознано, что история движется там, где есть развитая личность, только при этом условии страна входит в круг цивилизованных наций, способных к прогрессу, – образованию, просвещению, развитию промышленности. «Для народов, – писал русский историк и философ К.Д. Кавелин, – призванных ко всемирно-историческому действованию в новом мире, такое существование без начала личности невозможно. <…> Личность, сознающая сама по себе свое бесконечное, безусловное достоинство, – есть необходимое условие всякого духовного развития народа»[891].
Необходимость восстановления личностного принципа позволит и позволяет Европе найти инструмент и методику надкультурного и наднационального единения человечества. Обычно любят цитировать строчку Киплинга о том, что «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут». Но тем самым гениальная мысль великого английского поэта превращается в плоскую полу-расистскую аксиому. Мысль поэта была, однако, и более глубока, и более благородна, выражая сокровенный смысл толерантной и все-приемлющей европейской культуры, погнавшей Гогена на Таити, а Швейцера в Африку. Приведу строфу целиком:
890
891