Между шторами сквозь щель пробивалась тьма.
Вечер утомлял.
Спустя несколько проведённых в молчании минут Виктория оглянулась, собираясь что-то сказать Александру, но тот, подложив ладони под голову, мирно спал.
Детектив так устал, что даже не стал бороться с накатившей дремотой и благополучно отдался во власть Морфею.
«Он что, бывает милым только когда спит?» — подумала Виктория, прочерчивая взглядом изгибы припухших губ, тёмные полосы бровей, скулы, у которых пропал маковый оттенок, и невольно залюбовалась этим привлекательным мужчиной, нашедшим пристанище в её кабинете.
Она не лукавила, когда предложила себя. Мгновенная, но яркая вспышка, вносившая разнообразие. Разумеется, он отказал. Александр Кроули не шёл на поводу у эмоций. Всего на секунды им овладел животный инстинкт, — так бывает после взаимодействия с потусторонним миром, когда стирается грань и в душе пробуждается нечто такое, чего в ясном рассудке человек стыдится, — и, как всякий здоровый мужчина, он потянулся к женщине, найдя в ней источник спасения. Виктория не испытывала укола вины: ведь она пыталась отговорить Александра, но тот решился на поступок, о котором, возможно, не раз пожалеет. Александр не собирался склонять её к постели, ему претила сама мысль превратиться в её очередного любовника, и Виктория понимала это.
А ещё она знала, что он её презирает.
«Боишься присоединиться к числу экспонатов моей коллекции?» — пронеслись шаловливые мысли. — «Боишься, что тебя используют?»
— Может, хватит уже разглядывать? — прошипел детектив.
— А мне казалось, вы спите, — с улыбкой ответила Виктория.
— Ваш взгляд осязаем. Режет, как лезвие! И где вы научились так смотреть?
— Не знала, что мой взгляд причиняет боль.
— Мне не больно, просто неприятно.
Он уткнулся лицом в спинку дивана, прячась от непрошенного наблюдения.
— И кто у нас в «домике»? — усмехнулась женщина.
— Помолчите.
— Ладно, не буду мешать.
Прихватив бутылку, Виктория прыгнула обратно в кресло.
Вырванные из бутона лепестки одиноко засыхали на полу.
Глава 5. Знакомство с цепными псами (2)
Алан разместился на кухне с чашкой ароматного зелёного чая и свежей газетой. Минувшую ночь он провёл в полном одиночестве; не помнил, когда уснул, не видел никаких снов и не имел даже понятия, жив или нет. Разбудил его стучавший по окнам дождь и уличный шум.
Суббота начиналась вяло.
С момента знакомства с женщиной, носившей причудливую фамилию, прошло три дня. Он не знал, придёт ли Виктория Морреаф снова, и чем дольше летело время, тем твёрже становилась мысль, что Вероника не вернётся. Фотографии похищенной сестры красовались во всех уголках Лондона, но дело с мёртвой точки не сдвигалось. Алан не затрагивал тему организации и не писал статей в страхе получить отрезанную голову Вероники и осознать, что ошибся, посчитав её мёртвой.
Также Алан полагал, что ему будет сниться Неми Ларсен: как всякий верующий человек, он боялся неприкаянных душ. Но Неми не являлась, не упрашивала сдать убийц — журналистка исчезла. Создавалось впечатление, будто её никогда и не было. Жизнь бежала вперёд, мир претерпевал перемены, а те, кто не остался, превращались в ничто — даже не в тени и не в пыль. Их поглотило небытие, столь страшное для тех, у кого бьётся сердце. Алан пытался вспомнить эту ослепительно красивую девушку, её наряды, улыбку, речь, но не мог. Глаза застилала пелена. Кажется, Неми была блондинкой…
И неужели с Вероникой тоже так? Пока стены обвешаны фотографиями сестры, Алан точно знал, как она выглядит, но стоило все их спрятать — и сколько протянет память? Год? Пять лет? Не больше.
«Чудеса исцеления. Меропа Эджворт — пророк?»
Газета пестрила рассказами о невероятных избавлениях от болезней.
Алан протяжно зевнул.
Взгляд перемещался по строкам статьи, и чем больше вливалось информации, тем сильнее хотелось зашвырнуть газету подальше.
За последние сто лет человечество повидало сотню пророков. Эти алчные до денег и славы ублюдки чего только не предвещали: и скорый конец света, и войны, и дружбу с иноземной расой, и падение гигантского метеорита, и захват роботами мирового господства. Теперь вот чудесные исцеления. Сфотографировали девочку, которая под воздействием слова пророка покинула инвалидную коляску.
— Встал Лазарь и пошёл, — плюнул Алан. — Куда там Иисусу с его мертвецами?
Взгляд переместился на фотографию Меропы Эджворт.
Пальцы ослабли, и чашка полетела вниз. Раздался треск, осколки рассыпались в стороны, а голову накрыло что-то тупое и холодное.