Религиовед Брендан Френч, изучив эти портреты, пришёл к следующему выводу:
Значительное влияние на Шмихена, видимо, оказало венецианское чинквеченто, в частности, портретная живопись Тициана; в то же время, чувствуется, что его очаровала психология живописи Рембрандта… То, что портреты махатм насыщены христологическими намёками, не является сюрпризом. Шмихен, как и большинство западных художников, заинтересованных в придании своим работам качеств трансцендентности, обратился за вдохновением к фундаментальному иконографическому типу богочеловеческой ипостаси – библейскому Христу. Шмихен привнёс в своё собственное изображение полубожественных людей, теософских махатм, портретные достоинства изображений Христа. Действительно, он использовал несколько стандартных приёмов: недифференцированный фон; очень большие глаза; фронтальную композицию, предназначенную для того, чтобы сосредоточить внимание зрителя непосредственно на пристальном взгляде субъекта; чувство проницательности, усиленное признаками самообладания позирующего; отсутствие отвлекающих деталей одежды и украшений; характерное обрамление в виде длинных волос и бороды. (French, 2000, p. 637)
Илл. 6. Герман Шмихен. Махатма Мориа, 1884.
Хильма аф Клинт (1862-1944) «экспериментировала» с автоматическим рисованием на базе спиритизма и сама стала медиумом. В 1896 году сформировала группу «De Fem», которая создавала «автоматические картины». (Bauduin, 2014, p. 435; Introvigne, 2014b, p. 27)
Аф Клинт вступила в Теософское общество 23 мая 1904 года. В 1920 году стала членом Антропософского общества и подолгу жила в Дорнахе. Теософские и антропософские идеи были источником вдохновения для многих её работ. Она написала несколько серий «впечатляющих» картин, выражающих, по мнению историка Тессель Баудуин, «духовные или сакральные концепции». Её «уникальный» стиль, как пишет Баудуин, объединил «геометрические и биоморфные образы со свободной линией». (Bauduin, 2014, pp. 435-436)
Аф Клинт считала абстракционизм духовным предшественником «социальной гармонии мира завтрашнего дня». (Bauduin, 2012, p. 47) По словам Интровинье, только недавно, после нескольких выставок в разных странах, она была признана значительным европейским художником-абстракционистом. (Introvigne, 2014c, p. 27)
Илл. 7. Хильма аф Клинт. Лебеди, 1914.
Флоренс Фуллер (1867-1946) стала членом Теософского общества в 1905 году. Тогда же она написала «A Golden Hour», известную картину, которую Интровинье назвал «австралийским национальным шедевром». С 1908 по 1911 год она рисовала в Адьяре портреты теософских махатм и лидеров Теософского общества. (French, 2000, p. 626; McFarlane, 2006, pp. 77-78; Introvigne, 2015, p. 38)
Илл. 8. Флоренс Фуллер. Чарлз Ледбитер, 1911. (McFarlane, 2006, p. 243)
Искусствовед Дженни Макфарлейн высоко оценила портрет Ледбитера (илл. 8), который был написан в 1911 году. Она отметила, что Фуллер с большим уважением относилась к теософским лидерам, но Ледбитер просто «очаровал» её. В портрете Гаутамы Будды (илл. 9) художница пыталась изобразить «внутреннюю жизнь и божественность» человека. Яркие цвета картины должны передавать зрителю «специфическое теософское значение» образа. Голову персонажа окружает сияющая аура с преобладанием жёлтого, оранжевого и розового, мистический смысл которых – «мудрость, любовь и преданность благородному идеалу». Фуллер выбрала цвета для этой картины в полном соответствии с теософским каноном, изложенным Безант и Ледбитером в их «Мыслеформах». (McFarlane, 2006, pp. 80-87) По мнению Френча, портрет иллюстрирует ослабление «мужских признаков и, таким образом, выглядит андрогинным». Он отметил, что художница, видимо, придерживалась канонов «ренессансной ангелологии». (French, 2000, p. 637)
Илл. 9. Флоренс Фуллер. Владыка Будда, 1910. (French, 2000, p. 610)
Пит Мондриан (1872-1944) с большим интересом изучал в начале 1900-х теософскую литературу, включая «Великих посвящённых» Эдуарда Шюре. В 1909 году стал членом голландского отделения ТО. (Ringbom, 1966, p. 413; Seuphor, 1969, p. 53; Goodrick-Clarke, 2008, p. 232) Профессор Карел Блоткамп утверждает, что «теософия для него, без всякого сомнения, имела решающее значение». И Блоткамп, и другие исследователи цитируют его фразу: «Я всё получил из „Тайной доктрины“». (Blotkamp, 2001, pp. 14, 111; Bris-Marino, 2014, p. 499; Introvigne, 2014e, p. 47)
Историк абстракционизма Мишель Сёфор пишет, что религия Мондриана сначала «трансформировалась из кальвинизма в теософию, затем из теософии в неопластицизм», который, вобрав в себя теософию, стал его основным мировоззрением. (Seuphor, 1969, p. 58) Он считал, что его концепция неопластицизма должна «максимально объективным и рациональным образом выразить» теософскую идею Абсолюта. Он верил, что в будущем «неопластическое искусство» заменит религию: и роль художника, как «священника этого религиозного искусства», будет состоять в том, чтобы помогать простому человеку в достижении «желанного внутреннего равновесия». (Bris-Marino, 2014, p. 496) Согласно Тессель Баудуин, он больше всего интересовался «космической гармонией, которая должна была выражаться в правильном балансе между общими и абстрактными элементами, представляющими абсолютную истину и абсолютную красоту». (Bauduin, 2013, p. 432)
Илл. 10. Пит Мондриан. Эволюция, 1911. Холст, масло, триптих; 183 x 87,5 см (центральная панель), 178 x 85 см (боковые панели).
Мондриан выбрал для своего монументального триптиха (илл. 10) тему эволюции, которая является одной из главных доктрин в теософском учении. По словам искусствоведа Роберта Уэлша, синий и жёлтый цвета, использованные в картине, можно истолковать как цвета «астральных» оболочек, или излучений, фигур. Можно предположить, что эти персонажи принимают участие в «теософском посвящении». Однако, их следует рассматривать как одного и того же человека, «представленного своими тремя взаимодополняющими аспектами». По его мнению, если переходить от левой панели к правой, а затем – к центральной, «мы увидим известное мистическое продвижение от материи – к душе, и от души – к духу». (Welsh, 1987, pp. 175-177) Он полагает, что триптих иллюстрирует теософскую концепцию, заявленную Блаватской в книге «Разоблачённая Изида»:
Три духа живут в человеке и руководят им, учит Парацельс; три мира изливают свои лучи на него; но все они – только образ и отголосок одного и того же всепроникающего и объединяющего принципа творения. Первый – это дух элементов (земное тело и жизненная сила в её грубом состоянии); вторая – это звёздный дух (сидерическое, или астральное, тело – душа); третий – это божественный дух, Аугоэйдос. (Blavatsky, 1877, p. 212; Welsh, 1987, p. 176)
Николай Рерих (1874-1947) и его супруга Елена Рерих (1879-1955) создали Агни-йогу, новую «форму эзотеризма, инспирированную теософией». (Hammer, 2003, p. 78) Эта «неотеософская» доктрина была впервые обнародована в 1929 году. (Hammer, 2003, p. 103; Introvigne, 2016a, p. 6) Профессор Интровинье определил учение Рерихов как «теософский раскол, или ересь» (англ. schism). (Introvigne, 2016c, p. 48) Профессор Анита Стасулане отметила, что на отношения Рерихов с русской секцией ТО «серьёзно повлиял вопрос о правах на перевод работ Блаватской». (Stasulane, 2013, p. 197) По словам профессора Годвина, Рерих, возможно, был «наиболее теософским художником 20-го века, хотя мнения о его достижениях неоднозначны». (Godwin, 2013)
Художники и теософия
Василий Кандинский (1866-1944) изучил теософские книги Блаватской, Безант, Ледбитера, Штейнера и Шюре ещё до 1910 года, когда он написал свою первую абстрактную картину. (Ringbom, 1970, pp. 47, 74, 81; Davis, 2003) Рингбом отметил, что интерес Кандинского к теософии и эзотеризму не был «чем-то вроде личного хобби или сугубо частным развлечением», но сыграл значительную роль в формировании его художественного мировоззрения. (Ringbom, 1966, p. 393) В 1912 году он пишет в своей основной теоретической работе «О духовном в искусстве» (нем. Uber das Geistige in der Kunst), насколько теософия важна «для его творчества». (Introvigne, 2016c, p. 32) Профессор Моше Бараш считает, что теософия имела «непосредственное отношение» к Кандинскому. Она стала «существенным» фактором в его «интеллектуальном мире». (Barasch, 1990, pp. 298, 304) По словам религиоведа Бориса Фаликова, теософия дала возможность Кандинскому «концептуально осмыслить творческие и духовные переживания», которые, как он понимал, «всё больше сливались в единое целое». Работы Блаватской, Штейнера и других теософов помогли ему не только уяснить свой опыт, но и «сформулировать собственную миссию, которая сочетала в себе художественное и религиозное измерение». Он понял, что стал активным участником «поворота к духовному миру, о котором пророчествовала теософия». (Фаликов, 2016, с. 75, 87)