Когда Николас увидел ее ступни, у него вырвалось восклицание ужаса. Он встал на колени перед ней, и Ребекка словно окаменела, когда он нежно взял одну ее ногу в свои большие руки.
— Бог мой! Вам, должно быть, очень больно. Нужно вас осмотреть. Снимайте чулки.
— Колготки, — смущенно пробормотала Ребекка. — Я не ношу чулки. Но я могу сама справиться с такой безделицей. — Она попыталась отдернуть ногу, но он держал ее крепко, гораздо крепче, чем требовалось.
— Я принесу все необходимое для ванночки. К моему возвращению снимите колготки.
Возражать было бесполезно. Оставалось только повиноваться ему. Ребекка сдернула колготки, спрятала их под юбку и снова села. Ее сердце сильно билось.
Николас вернулся с тазом теплой воды, какими-то тюбиками и упаковкой пластыря.
— На самом деле, — она снова попыталась слабо возразить, — это ни к чему…
— Успокойтесь. — Он присел на корточки, и Ребекка старалась смотреть на его темноволосую голову, чтобы отвлечься от тех ощущений, которые вызывали у нее прикосновения его рук. Николас действовал неторопливо и удивительно мягко. Ощущение было восхитительное. Она позволила себе прислониться к спинке дивана и закрыть глаза. Крем успокаивал боль. Когда Ребекка открыла глаза, он массировал ее ноги, глядя на нее с пытливой улыбкой.
— Что вы делаете? — проговорила она и попыталась освободиться.
— Не волнуйтесь, я только хотел восстановить нормальное кровообращение.
— Это необязательно!
— Как сказать, — задумчиво протянул Ник, продолжая массаж, что было необыкновенно приятно.
Они не сразу заметили, как на пороге комнаты появилась Эмили, в глазах ее горело удивление.
Ребекка мгновенно представила, какую живописную картину они являют, и поспешила убрать ноги.
— Я не думала, что ты дома, — сказала она, проклиная себя за неискренность. — Ты выполнила задание?
— Все сделала, дорогая учительница. — Эмили остановилась возле них. — Надеюсь, я вам не помешала? — Ее губы дрожали от едва сдерживаемого смеха. Вопрос повис в воздухе.
Николас, не торопясь, встал.
— Конечно, нет, — сказал он сухо. — Если бы мы делали что-то, чему можно помешать, не полагаешь ли ты, что мы просто заперли бы дверь?
При этих словах Эмили густо покраснела, ухмылка исчезла с ее лица. Зато отец, чрезвычайно довольный ее смущением, победно улыбался.
Ребекке хотелось только одного — провалиться сквозь землю.
— Надо заботиться о своих ногах, — сказал Ник строго, поворачиваясь к Ребекке. — Надеюсь, одной из ваших ближайших покупок будут более удобные туфли. — Он улыбнулся своей неотразимой улыбкой. Она нехотя улыбнулась в ответ, но, заметив, что глаза Эмили подозрительно сузились, постаралась сделать улыбку открытой и дружелюбной.
— Так что здесь происходило? — спросила Эмили, плюхаясь на стул, как только отец вышел из комнаты.
— Пойди принеси работу, которую я тебе оставила, мы ее посмотрим вместе.
— Не раньше, чем вы ответите на мой вопрос, — уперлась Эмили, надув губы.
Ребекка вздохнула.
— Во всяком случае не то, что ты думаешь, поэтому тебе лучше не давать волю своему воображению. Я обедала с твоим отцом…
— Вы обедали с моим отцом? — воскликнула Эмили.
— Говорили о тебе.
— Вот как!
— Перед этим я совершила поход по магазинам, вот только туфли для этого выбрала не самые лучшие, — пожаловалась Ребекка как ни в чем ни бывало, — и совершенно стерла себе ноги.
— И что же?
— Твой отец любезно предложил довезти меня домой. Даже настоял на этом. — В течение этого объяснения у нее было такое чувство, будто она не учительница, а подросток, который плохо себя вел, а теперь оправдывается.
— Он настоял на том, чтобы привезти вас домой и заняться вашими ногами? — Эмили фыркнула с недоверием. — Это что-то не похоже на моего отца.
— Ты просто все понимаешь не правильно, — сказала Ребекка, судорожно сжимая руки.
— Подозрительно. Сначала он расстается с ненавистной мне Фионой, затем растирает вам ноги… вы уверены, что не хотите ничего мне рассказать?
Вместо ответа Ребекка швырнула в нее диванной подушкой. Эмили увернулась, смеясь.
— Ну, я схожу за своей работой, чтоб не думать ни о чем лишнем, — и она медленно направилась к двери.
Ребекка услышала, как она смеется. Глупо было разрешать Николасу заниматься несчастными мозолями, которые она могла легко обработать сама, а еще глупее было предполагать, что Эмили нет дома. Все было вполне невинно, убеждала себя Ребекка, но впечатлительный и непредсказуемый подросток мог вообразить себе все что угодно, и контакт с девочкой будет потерян.