— Да, хотя… — Николас открыл дверь кафе и отступил в сторону, пропуская ее вперед. Ребекка, чуть задев его, сразу почувствовала, как все ее тело отозвалось на это прикосновение.
— Хотя…? — повторил он.
В кафе их уже знали. Официантка подошла к ним сама, улыбаясь. Они заказали два кофе с молоком и два пирожных. Ребекка решила, что в такой необыкновенный день можно не думать о диете.
— Хотя… — она наклонилась вперед и оперлась локтями о стол, — после признания Эмили, я могу быть свободна. Мои услуги больше не нужны.
Его лицо напряглось:
— Разумеется, — сухо произнес он, его рот скривился. — Почему я не подумал об этом?
— Для тебя это, конечно, ничего не значит, но для меня проблема: что делать остаток года? Эмили выберет обычную школу где-нибудь недалеко от дома, а мне придется существовать на свои сбережения, еле сводя концы с концами, пока смогу снова начать работу в пансионе.
— Если это только вопрос денег…
— Не только! Даже если ты предложишь мне полный годовой оклад, я не приму это! Ты недооцениваешь мое чувство собственного достоинства.
— Ты не думаешь, — строго спросил Николас, — что ореол может стать очень тяжелой ношей, даже если упражнять свою добродетель всего по пять минут в день?
— Ты ошибаешься, если думаешь, что следовать кое-каким принципам, это все равно, что носить нимб!
— Твои так называемые принципы молчали последние три недели! — съязвил он, и Ребекка вздрогнула, словно от удара.
Она поняла, что его мужская гордость задета, потому что у него отобрали то, что он хочет.
— Так или иначе, — нарушил молчание Ник, — ты заключила договор и должна известить меня за месяц о своем желании расторгнуть его.
— И ты намерен настаивать на этом? — спросила Ребекка скептически.
— Ты не бросишь Эмили в сложном положении ради своих интересов, — с холодным бешенством отозвался Николас.
— Я уверена, ты мог бы немедленно устроить ее в школу. Они должны быть доброжелательны к…
— Ни за что! Ты будешь работать до окончания срока уведомления.
— Но почему? — спросила она, взывая к его здравому смыслу. Почему ему хочется, чтобы она была рядом, когда их отношения закончились?
Она поняла это, когда они вернулись под мрачное небо Англии с ее моросящим дождем.
Как только они приземлились и миновали таможню, Николас тепло простился с Эмили, сказав, что должен поехать на работу и вернется только к обеду. Ребекке он лишь коротко кивнул на прощание. Как только его поглотила толпа, Эмили повернулась к Ребекке и спросила без обиняков:
— Что это с ним?
— Это множество народу! Я и забыла, как это утомительно! Вот что значит месяц в деревне.
Они стояли в очереди на такси, и Ребекка старательно изображала озабоченность.
— Вы не ответили на мой вопрос, — настаивала Эмили. — Почему папа в таком скверном настроении?
— Разве? Я не заметила. — Собственный голос показался ей фальшивым. Она никогда не могла бы стать актрисой.
— Заметили, — строго сказала Эмили. — Вы поссорились?
— Не глупи, Эмили, — твердо ответила Ребекка, медленно продвигаясь в застывшей от холода очереди.
— Я не глупая, и перестаньте обращаться со мной, как с ребенком.
Наконец-то, они втиснулись в такси, и, дав водителю адрес, Ребекка сжалась на сиденье, моля Бога, чтобы Эмили не продолжала свой допрос. Она могла бы отказаться отвечать на ее вопросы, но этим только укрепила бы девочку в ее подозрениях. Но не могла же она рассказать Эмили, как обстоят дела в действительности.
— То, что произошло между твоим отцом и мной, не так уж важно, — сказала она. — Главное, ты можешь вернуться к учебе в начале зимнего семестра.
— Ах, так все-таки что-то произошло между вами? Я так и знала! Все эти взгляды искоса и ежедневное сидение часами взаперти в этом романтичном маленьком домике!
У Ребекки глаза полезли на лоб:
— У тебя слишком богатое воображение.
— Ничего подобного, — сказала Эмили упрямо. — Я не слепая и не идиотка. А вот вы с папой действительно производите такое впечатление. — Положительно, она не собиралась замолкать, несмотря на предупреждающие строгие взгляды Ребекки.
Какой отец, такая и дочь!
— Эмили, я уже устала обсуждать это. Все это не имеет значения.
Слова Ребекки возымели некоторое действие.
Эмили на несколько секунд уставилась в окно, потом сделала несколько унылых замечаний о Лондоне.
— И сейчас между вами что-то произошло. А значит, мне опять будет плохо.
— Ты, — сказала Ребекка, не в состоянии скрыть улыбку, — маленький дьяволенок.