— Ну, — подаю голос, что скажешь… Тебе осталось посадить дерево — и можешь называться настоящим мужиком. А если серьезно, — говорю, — на хрена оно тебе? Зачем это все было нужно?
— Понимаешь. — Криська смотрит вдаль, за реку, спрятав руки в карманы. — Меня всегда смущало, что я не способна ничего создать своими руками. То есть не стихи или прочую нематериальную чепуху, а что-то вещественное, вещь, которую можно потрогать. Что-то полезное.
Она говорит про физический труд. Это и правильно, нас ведь учили умственному. Мы живем в городе, наши родители были люди умственного труда, у нас такое призвание. Наша задача — думать головой, а спину пускай гнут другие — кто глупее, но сильнее.
— Все равно, — говорит сестра. — Ты в своей жизни создал что-нибудь реально существующее? То, чего можно коснуться? То, что долговечно и продержится годы?
Ну, конечно. Мои рекламные работы есть по всему городу: на билл-бордах, на бортах машин, на плакатах в метро и автобусах. Мне даже не нужно носить с собой портфолио: нас и так повсюду окружают мои работы.
— Молодец, — кивает сестра. — Но все равно. Это обычный рисунок. Его нет. Им нельзя питаться, укрыться от дождя или холода, на него нельзя даже присесть отдохнуть. Понимаешь, о чем я?
С трудом.
— Мы же вечно все делаем на бумаге или на компьютерах. — Криська продолжает объяснения. — Без доступа к машинам и тетрадкам — чего мы с тобой стоим?
Просто у нас такая среда обитания. Нам так положено.
— Если ты искренне веришь в это, — сестра закусывает губу, — тогда что же… Но разве трудно изменить положение вещей? Трудно научиться создавать вещи руками? Научиться строить дома… Делать простые предметы… Шить одежду…
— Будто каменный век.
— Да. — Криська опускает голову. — Типичная отговорка. Нас это недостойно, потому что мы цивилизованные. Как будто люди внутренне хоть каплю изменились с доисторических времен.
— Ладно тебе, — говорю. — Не обращай внимания, просто у меня привычка спорить по любому поводу.
Видно, это у нас семейное. Сестра у меня абсолютно такая же: она яростно бросается на все аргументы просто по обыкновению.
— На самом деле ты, конечно, молодец, — говорю. — Что там ты должна была мне передать? И почему неловко? Семейный секрет моих отца и матери? Что-то плохое? Слушай… — Я беру Криську за плечо. — Ты что, торчала здесь каждый день до поздней ночи?
Сестра кивает и улыбается.
— Одна?! — говорю. — Кристина, ты совсем больная?
Всему же есть предел.
— Не переживай так, — высокомерничает сестра. — Во-первых, ничего со мной не случилось. Во-вторых…. — Она лезет во внутренний карман. — Я была не одна.
Криська протягивает мне черный вороненый ствол. Пистолет.
На секунду я теряю дар речи.
— Т-ты… А… — говорю.
— Вот разрешение. — Она сует мне сложенный вчетверо листок. Это и впрямь разрешение на ношение пистолета с резиновыми пулями. У нас их носит только милиция.
— И журналисты, — говорит Криська. — Мне можно.
Интересно, как ее пропустила медкомиссия? И вообще, такая штука очень дорого стоит.
— Откуда ты его взяла? — спрашиваю.
— Подарок моего гражданского муженька, — говорит Криська. Потом тихонько напевает: — Его купил мой спонсор для потехи… Но я уже с ним делаю успехи… — Смеется.
Пистолет похож на обычный «макаров», из таких стреляют на военке в университете. Тяжелый. Черный, как волосы Криськи. Длинный и грозный, будто древний символ. Фаллический символ власти. Криськина взрослая игрушка.
— Сказать по секрету, с разрешением я все-таки немного жульничаю, — самодовольно говорит сестра.
Я таращу на нее глаза:
— Оно что, ненастоящее?
— Все настоящее, — говорит Криська, выщелкивая мне в руки обойму.
Обойма тяжелая. В ней патроны на 9 мм. С пулями из самого настоящего свинца.
Это боевой пистолет.
Глава 14
Мы выходим на пустующую стоянку у «Макдоналдса», минуем приземистое красно-желтое здание, которое напоминает бензоколонку, и снова попадаем на необъятную стоянку. Это «Макдрайв», автомобильный вариант ресторана. Всю дорогу над нами на белом шесте светится большое желтое «М». Как и в тысячах городов по всему миру.
Метрах в двадцати от здания ресторана Криська притормаживает и молча разглядывает асфальт под ногами.
— Ты говорила насчет какого-то секрета моих родителей, — снова напоминаю Криське. — Что за секрет?
— Раз уж мы здесь, — медленно произносит сестра, — давай попробуем осуществить одну мечту моей жизни.