— Рад знакомству! — склонил голову тот, не особо заинтересовавшись встречей, Аня последовала его примеру.
Аня еще немного постояла в стороне, а потом растворилась где-то в глубине дома. Это неловкое знакомство заставило Лару задуматься о том, что Аня действительно больше прислуга, нежели гостья в этом доме. Конечно, Лара регулярно платила ей жалование, но в какой момент жизни девушка ступила на этот барский путь?
— Я пришел как друг, вы перестали заходить, не пишете нам… У вас все благополучно, Лариса Константиновна?
— Мне безмерно стыдно за то, что позабыла о моих дражайших друзьях. — Она наконец расположилась в кресле. — Знаете, меня одолевает эта Питерская хандра… Серость…
Здесь Ларе хотелось добавить: тупой мужик, который запал мне в душу, но он слишком токсичный для меня, девочки, которая прописана у психолога в кабинете. Но она внезапно добавила:
— Думаю, съездить на отдых. Я так мало посещала городов нашей чудесной Страны.
И это показалось ей действительно дельным решением всех ее проблем. Она смотрела на Рылеева и внезапно увидела в нем себя много лет назад, когда верила, что может изменить все. Сейчас она переживала кризис: возможно и он сменится однажды, но именно в эту минуту Лара выбирала побег. Ничего не менять, не работать над собой, а просто сбежать.
========== Нуждаясь в простоте ==========
Лара внимательно смотрела на улицу со второго этажа дома на канале Грибоедова. Ей вспомнилось, как впервые в жизни она сама ходила шить себе платье. С тех пор, казалось, прошла целая вечность. Благодаря писаному красавцу Максимке, Лара регулярно печаталась в нескольких изданиях, даже начала публиковать по главам роман, который пользовался большим спросом у дам. Вообще, публиковать работу не целиком, а по главам, девушке нравилось куда больше, чем писать в стол. Это как публиковать фанфик — всегда можно услышать критику читателя и изменить курс. Конечно, очень не хватало моментальных оценок, но, в целом, Лара получала достаточный фидбек.
Впервые за всю свою жизнь она могла с гордостью и не кривя душой заявить, что Лариса Константиновна Вовк — самый настоящий писатель, а не как раньше. Потому что во времена далекого раньше, Ларина так называемая писательская карьера напоминала в большей степени сцену из «Бойни номер пять», когда всем гостям льстило, что среди них есть писатель, хотя работ его никто не читал.
Что до нового романа Лары, то она, наконец, решилась описать свои не особо удачные отношения, с одним женатым мужчиной. История была и романтичная, и интригующая, но, главное, смешная. Разумеется, когда те отношения были окончены, в душе у Лары образовалась громадная дыра, она не хотела жить, но, как справедливо сказал ее терапевт, протягивая таблетки позитивно желтого цвета: «Время лечит». И время действительно вылечило. В мгновение, когда Лара безучастно наблюдала небольшую потасовку на улице, ей вдруг вспомнился кудрявый и харизматичный из Эрмитажа. Девушка невольно улыбнулась, поняв, что вспомнила о нем впервые с того мгновения, как упала в объятья Рылеева. Насколько же неважными могут оказаться некогда бесценные вещи.
— Лариса Константиновна, душечка! — Из далеких дум ее вырвала Аня, с восторгом рассматривающая свое отражение в зеркале. — Как же я могу вас благодарить за столь щедрый подарок?
Ане сшили три новых платья: повседневное, выходное и бальное. Причем сшили не абы где, а у одного из лучших портных города. Лара смерила девушку оценивающим взглядом и благосклонно кивнула месье Ланкасту:
— Чудная работа, маэстро, меньшего от вас и не ожидали.
— Ох, ма шер Лариса Константиновна, всегда к вашим услугам, для меня большая честь одеть ваш петит ами. — Мастер склонился и едва ли коснулся губами ее руки.
Лара вновь улыбнулась. Репутация Лары была чем-то невероятно вирусным. При том, что большую часть времени девушка проводила, бродя по злачным закоулкам города, а из светских мероприятий была за всю зиму на двух-трех балах, каждая уважающая себя дама считала должным сообщить всем, что ее салон почтила своим визитом та самая сестра того самого молодого гения Максима Константиновича. Лара сама неоднократно слышала от друзей Рылеева о своих воистину царских манерах и талантах к музыке и танцам. Но россказни о себе девушка еще как-то могла объяснить, в конце концов, повторимся: изначально большую часть всех этих анекдотов рассказали Лара с Аней, но вот откуда пошли легенды о красоте Максима Константиновича, о том что он масон и знатный ловелас для Ларисы Константиновны оставалось загадкой.
И вопреки, казалось бы, всеобъемлющему достатку, не было покоя Лариной душе в Петербурге. Собрания декабристов, которые так занимали ее в первые месяцы, изрядно утомляли: даже учась на либеральном факультете журналистики, Лара была умеренно консервативна. Нет, конечно, она видела, что в стране не все в порядке, но на митинги не ходила и как огня боялась какого-нибудь восстания. Поэтому изо дня в день слушать про необходимость свержения власти стало просто-напросто раздражать. Ко всему прочему, Ларисе Константиновне было прекрасно известно, чем вся эта игра в великую французскую революцию закончится.
Ларе хватало ума сопоставить одно с другим и прийти к выводу, что близкая дружба с Рылеевым может сильно ударить по ее репутации по окончании всего этого бедлама. Лара не очень хорошо знала императоров Российской империи, но могла предположить, что у будущего монарха, Николая I, характер прескверный. Это она знала почти наверняка, потому что он был раком. Этот факт в свое время очень сильно позабавил девушку, когда на уроке истории они с подружкой гуглили рост монарха, а выяснили, что родился он то ли на день позже, то ли на день раньше Лариного папы. Папа у Лары был мировой, но характером обладал прескверным. В гороскопы Лара верила.
Поэтому, во время одной из последних бесед с Кондратием Федоровичем, поездка в глухомань показалась ей воистину решением всего; конечно же, уехать она хотела вовсе не из-за декабристов, истинная причина крылась в Николае Павловиче, надменное лицо которого мерещилось ей во всяком прохожем. Что-что, а безответно влюбляться в мудаков Лара умела блестяще.
Поездку решили организовать в имение Мишиных за две недели до начала Великого поста. Чтобы и на бал какой заглянуть, ежели такая возможность представиться, и поесть хорошо. Тратить деньги на еду Лара никогда не любила, поэтому, попав в XIX век и отхватив нестабильное финансовое положение, питаться девушка стала, мягко говоря, неважно. Во время так называемого отдыха, Ларе очень хотелось попробовать себя в управлении поместьем. А, дабы производить достойное впечатление, нарядной и презентабельной должна быть не только Лариса Константиновна, но и ее спутница. Здесь шутка заключалась в том, что Ларин ореол петербурженки и светской львицы почти любой ее наряд делал дорогим и элитным. Даже костюмы сшитые по рецепту Скарлет О’Хары, что значит из занавесок, не вызывали у публики лишних вопросов. Аня же еще собственным ореолом не обзавелась и над ее имиджем нужно было изрядно хлопотать.
***
Анна Матвеевна была одной из многих. Несомненно, ее стоило назвать хорошенькой: темные волосы, бледная кожа, дистрофичная конституция и, разумеется, впечатлительность. Умом, конечно, она не блистала, хотя и получила недурное домашнее образование. Аня могла красиво писать, читать по памяти стихи, неплохо петь, рассуждать о классических трудах поэтов и, разумеется, держаться в обществе. И будь у нее за душой чуть меньше сестер и чуть больше денег, Анна Матвеевна наверняка бы стала одной из самых завидных невест. Но как сказал классик: бедность не порок, но…
Лариса Константиновна никак не вписывалась в мировоззрение юной барышни. По началу та плакала в подушку и мечтала найти себе нормальную покровительницу. Не хорошую, не добрую, а именно нормальную, еще лучше, обычную. Но на все воля божья, а это значит, что Ане пришлось с честью принять свою судьбу. Разумеется, прожив под одной крышей с Ларисой Константиновной четыре месяца кряду, девушка прониклась к экстравагантной патронессе доверием, и каждый раз, когда та выдумывала новую нелепость, Аня как молитву повторяла: «Она просто американка!».