Кирилл редко понимал ее сразу. Даже ее уход казался странным стечением обстоятельств. Поступки ее, на первый взгляд, не поддавались логике, но в итоге, все, что она делала, имело конкретную цель.
— Странно, что вас пустили.
В дверном проеме возникла темная фигура Марка. И голос его будто больше не ласковый, не заботливый.
— Вас это удивляет?
— Отнюдь, меня это лишь огорчает.
— Я слышал, вы в Испании. — словно пропустил последние слова Николай.
— В Италии. — равнодушно поправил тот.
— Я слышал, вы женились?
— Полно вам, Николай Павлович, к чему все это? Вам в этом доме не рады.
Инженер, поддавшись секундному раздражению, подхватил платок и развернулся, как чётки он перебирал бисер, разбросанный по краю ткани. Марк по-хозяйски прислонился к дверному косяку.
— Побойтесь бога! Вы ведь дипломат. — упрекнул собеседника Николай.
Булгари являлся дипломатом по складу души, и, даже отойдя от дел, коротко повел плечом и промолчал: он — дипломат.
— Вы вините меня?
Продолжал Николай, прохаживаясь по спальне, в которой прежде точно никогда и не бывал. Все, что он знал об обитательнице дома, он знал в гостиной. Это же место, мрачное, холодное место, которое, впрочем, слишком сладко хранило ее запах.
— А вы себя, стало быть, безвинным считаете? — Марк приподнял бровь и вошел в комнату.
Николай Павлович на секунду замер. Он старался не думать о причинах своего участия в семье какого-то актера… И отчего решился посетить этот дом впервые за столько лет. Нет, у него важное дело!
— Перестаньте, — поморщил нос инженер, — Лариса Константиновна сделала то, что сделала сама, нет в том ничьей вины. И вашей вины, граф, в этом нет.
— Повторяйте это во время исповеди, возможно, однажды поверите.
— Она жестокая интриганка, которая крутит каждым. Ввязалась в авантюру, которая ей не по плечу, и поплатилась. Эгоистичная девчонка, которая и вас чуть не погубила. Она взбалмошный ребенок, которого в угол не ставили, оттого она скверной и выросла!
— Эгоистичная девчонка… — повторил Марк и, подойдя к Николаю вплотную, понизил голос и зловещим шепотом продолжил: — только вы все неверно излагаете. Лара была интриганкой и авантюристкой, бесстрашной и упрямой. Лара была испорченным самодовольным ребенком. Лара была. Была, а теперь ее нет и расскажите лучше священнику о том, что это не наша вина.
Николай отпрянул. О чем он думал! Прошло так много времени, о чем он думал придя в ее дом.
— Марк Николаевич? — застыл на пороге Кирилл. — Прошу простить, меня о вас не предупредили.
Кирилл быстро кивнул и точно огорчился, заметив, как неуютно стало государю. Юноше не дано было осознать, что его преданность императору, в сущности имеет ту же природу, которую кроет заинтересованность самодержца в нем. Как обычно, все сводилось к одному человеку. Как Лара в свое время ходила в церковь, чтобы чувствовать связь с семьей, так и Николай Павлович держался Кирилла.
Невыносимо государю было видеть, как в доме все меняется, как слуга Лары теперь владеет ее домом, как он растет… А она — нет. Невыносимо ему было всякое напоминание о графине, но таким же невыносимым ударом стало бы перестать общаться с юнцом.
— Марк Николаевич, я на ваше понимание надеюсь, но… — начал было хозяин.
— Не утруждайтесь. — покачал головой Булгари.
С самого начала дипломату не было места в доме на набережной. Как горько, что осознал он это только теперь.
— Ты мне отдать хотел что-то? — устало процедил Николай.
— Вы только на меня не гневайтесь! — тряхнул кудрявой головой вечно довольный Кира. — Я давеча отыскал, думаю, вм интересно может стать…
Старый помятый листок, начинавшийся самонадеянным «Любимый инженер»
***
— Коняга у тебя, конечно! — восхитился кучер Марка Николаевича.
Кириллушка горделиво погладил вороного коня. Зверюгой своей парнишка гордился. Конь словно давал ему права на что-то, давал возможность мыслить широко и мечтать.
— Подарок самого государя! — заявил он и глупо улыбнулся.
— Брешешь!
Кучер спустился на землю и, пользуясь добродушностью собеседника, приблизился к коню.
— Вот вам крест!
— И что ж, выходит ты с ним знаком? — усмехнулся плечистый мужик, с видом купца изучавший лошадь.
— А то! Я даж в евоном кабинете бывал! — Кириллушка простодушно продолжал верить в хорошее.
Теплое февральское утро, будто весна раньше срока наступила. Лара стояла у приоткрытого окна и не решалась выйти наружу. Наряженная в подвенечное платье, она не могла понять, зачем все это излишество. Не заслужила она белого платья, не заслужила венка, демонстрирующего ее невинность.
Вспомнился вопрос, который она заметила как-то в ленте инстаграма: почему на картинах XIX века нет счастливых невест. Печально всматриваясь в суету на дворе, она искренне жалела, что не прочла того поста. Может быть, знай она ответ, не стояла бы разбитая и потерянная во внезапно чужом доме.
— Скажешь тоже! — не сдержался кучер, — если уж ты друг такой императору, отчего ж на это венчание примчался?
— Так барыня ж моя венчается! — не заметил странности Кира. — Все, что имею, ее стараниями! Она птица важная!
— Скажешь тоже! — загоготал кучер. — Она баба скользкая. Вона государь ее куда отправил!
— Э! — оборвал Кириллушка. — Ларису Константиновну высочайшим прощением одарили и титула не лишили! Она у нас вона какая добрая! Помяни мое слово, годов через пять, она снова в столице блистать будет! Марк Николаевич такой счастливец!
— Э, не! — отмахнулся мужик. — Ты, свойскую барыню защищай, конечно, но у нас всех за барина душа разрывается. Слыхал, в каких гадостях твою хозяйку обвиняют? Она самой невиновной будет, но господа такого не любят. Может тебе не видать, но в наш дом уже и вовсе захаживать перестали. Нет нашему барину дороги в общество!
Кириллушка опешил: он никогда не сомневался в достоинстве Ларисы Константиновны, Марка Николаевича и, даже, порядочность императора под сомнение не ставил. В конце концов, Николай Павлович все верно рассудил и графиню на волю отпустил. Чего ж еще нужно?
Лара замерла: она так сосредоточилась на том, что инженер ее не простит, что упустила из виду всех прочих. Свет ее не простит. Свет ее не простит, а вместе с ней и Марка. Нет, Марк ведь ее тоже не любит! Он вину чувствует. Лара ему приятна, когда в спасении нуждается… Нет, Марк не заслужил этого! Как только он поймет…
Порыв ветра, петли скрипнули, окно захлопнулось, Лара очнулась. На нее накинули плащ. Кириллушка подал ей руку и лукаво улыбнулся:
— Вы, Лариса Константиновна, самая невеста из всех, которых видел!
— И много видел? — машинально отозвалась она.
— Начну считать по новой от вас!
Мальчишка помог ей сесть в экипаж. Он старательно улыбался, боясь, что этот чудесный день может омрачить что-то мерзкое, как этот кучер! В момент, когда подул ветер, а окно хлопнуло, Кира с силой ударил мужика:
— Не гоже великих барышень обвинять во всяких гнусностях! Тебе вмажу я, потому что графиня б за такое вздернула за местечко одно неприглядное.
Лара улыбнулась:
— Я уеду, ты сходи все же к моему поверенному, я ведь вам имущество некоторое оставила…
Кириллушка ничего не ответил: в этот момент конь поднялся на дыбы, порвал узду и, точно обезумев, помчался по двору. Все бросились ловить драгоценную зверюгу, а Лара снова улыбнулась и покинула экипаж. Нет, она не жена, это не ее время, не ее история. Она выскользнула на улицу, подхватила юбку и помчалась вперед. Добежав до моста, девушка замерла: куда она бежит? Когда сбегаешь, не взяв с собой ничего, дорога лишь одна.
Как глупо, она все еще в фате. Легкое движение и голова снова не покрыта, легкая ткань задевает грязный тротуар. Девушка наклонилась через перила: чудные проталины Невы. Отличное завершение всего. Она вскинула руку вверх, пальцы, сжимавшие тюль, разжались. Новый порыв ветра, венок точно замер в воздухе. Короткое: «Лара!». Она обернулась в будущем.