А зверь означает мясо, которое годится в пищу. Даже если это мамонтовая кошка, мы ее...
Он замолчал и представил себе мамонтовую кошку. Кошка представилась пепельно серой, в голубоватых пятнах. Величиной со слона. Мамонтовая кошка - надо же было такое сболтнуть. И спьяну не придумаешь. Вот оно!
Включились фонари и выхватили из тьмы силуэт, напоминающий большую обезьяну. Ударили зеленые лучи. Чудовище почти бесшумно повалилось на пол.
Если бы человек прошлой эры увидел одну из современных боевых стычек, он, возможно, принял бы её за игру. Боевое оружие последних веков стало совершенно бесшумно. Луч, ударяясь в стену, заставлял кипеть кирпич, но кирпич кипел тихо.
Иногда могла упасть штукатурка или срезанная ветвь, если дело происходило на свежем воздухе. Иногда лопались трубы высокого давления и только в этом случае становилось шумно. Люди прошлого привыкли орать в бою во всю силу своих легких - но эту привычку они приобрели только из-за постоянного военного шума. А совсем дальние наши предки беззвучно охотились друг на друга в сырых лесах, и так же беззвучно охотятся звери. Тишина союзник в бою, тишина обостряет чувства. Люди современности не кричали "ура!" или "вперед!", они воевали тихо, как тени. Даже умирая, они старались не стонать. И уж во всяком случае, не орали, падая на камни с высоких этажей, башен и мостов. Битва приобрела утонченность и даже излишнюю интеллигентность. Итак, чудовище упало.
- Полосните его ещё разок! - приказал майор, подождал исполнения приказа и подошел к туше. Толкнул носком сапога. - Центнера четыре будет. Жаль, что холодильника нет, пропадет. А, как ты думаешь?
Чиж и Скворец пожали плечами. Они ещё не были голодны.
- Здорово мы его порезали, - сказал Слон. - Почти на куски.
Майор посмотрел на торчащую кость.
- А ну, лучше посвети сюда!
Кость на глазах обрастала плотью. Процесс шел так быстро, что через минуту битва могла бы возобновиться. Глаза приоткрылись. Начали дергаться лицевые мышцы.
Он посмотрел на солдат. В глазах солдат остывал ужас.
- Шо, струсили, молодцы? Не видели такого? Теорию надо лучше учить.
Обыкновенный СТС. Обыкновеннейший.
- Но если...
- Да, да, да! Если есть СТС, то есть и Машина. Без тебя знаю, умник. Сейчас режем его на куски и разбрасываем. Пусть попробует тогда ожить!
84
Разодрав Анжелу, слепое существо уснуло и спало мирным сном ребенка пока не почувствовало близость врага. Раздиратель открыл глаза и понял, что научился видеть. Это было не то зрение, к которому он привык и которое он помнил (а сейчас он уже многое помнл), это было ночное зрение, позволяющее разглядеть очертания фигур в полной темноте. Люди медленно приближались. Он сел на корточки и завыл, пугая людей. Люди остановились и несколько минут оставались неподвижны.
Потом включили фонарь. Раздиратель сразу узнал это устройство для локального освещения. Сейчас он помнил, что уже однажды рождался на свет, а может быть, и много раз. Он уже имел дело с фонарями, людьми и всем прочим. И стены длинного коридора тоже казались знакомыми.
Он бросился на людей, но был остановлен лавиной боли. Он снова онемел и ослеп и лишь боль рвала его на части. Потом был провал и он снова увидел людей.
- Да, да, да! - говорил человек в форме майора. - Если есть СТС, то есть и
Машина. Без тебя знаю, умник. Сейчас режем его на куски и разбрасываем. Пусть попробует тогда ожить!
Люди направили на него оружие и снова в мире осталась одна только боль. Он очнулся после следующего провала. Его тело было почти целым и продолжало восстанавливаться. Он полежал, не двигаясь, ожидая, пока вернутся силы. Люди ушли и сейчас были далеки. Все равно не уйдут. Он представил себе, как будет рвать их тонкие ручонки и завыл от наслаждения. О, как я хочу это сделать!
Вместе с силой приходила память. Он помнил, что очень стар. Он помнил себя на протяжении нескольких столетий и все эти столетия он был стар. Очень стар.
Его жизнь была однообразной длительностью среди множества таких же жизней. Его жизнь была адом, адом скуки и бездеятельности. Знает ли кто-нибудь из людей, что такое ад скуки? Человек не умеет скучать по-настоящему, ведь он обязан действовать, чтобы выжить. Пусть кто-нибудь попробует пролежать трое суток неподвижно, при этом без сна! А целых три столетия, подобно мне? Может ли кто-то охватить разумом такую муку? Даже две собственных смерти, пережитых сейчас, просто детские игрушки по сравнению с адом скуки.
Он встал на ноги и потянулся. Его новое тело было удивительно мощным. Он удрил рукой в стену и отскочил как мячик, к противоположной стене. Он подпрыгнул и достал до пололка рукой; мягко упал на пол. Потм он стал резвиться, прыгая, ударяясь о стены и потолок. Он его толчков проламывались прочные доски пола. Он скакал как каучуковый мяч и с такой скоростью, что сливался бы в ломаную линию, если бы человеческий глаз сейчас смотрел на него. Напрыгавшись, он пошел за людьми. Куда они денутся? Даже если они съедят меня, я все равно оживу.
85
Кощеев искал истину. Истина казалась ему особой ценной субстанцией, вроде жидкого золота, которая стоит того, чтобы ей посвятить жизнь. В этот вечер ему показалось, что он уже понял часть истины. Он почувствовал себя так радостно, что захотел истиной поделиться.
- Я поделюсь, ничего? - спросил он Машину.
- Нет.
- А я все равно поделюсь!
- Я уже поставила тебе болевой блок.
- Что это такое?
- Если ты будешь действовать вопреки моему приказу, ты будешь чувствовать боль. Если ты будешь настаивать, боль усилится. В момент нарушения приказа боль станет такой сильной, что ты потеряешь сознание. Поэтому ты не нарушишь приказ.
Кощеев огорчился и расхотел делиться истиной. Как только он вспоминал о своем желании, сразу же чувствовал боль в спине. Но ведь что-то же нужно делать?
- А если я напишу книгу? - спросил он.
- Пиши на здоровье, - ответила Машина.
- Но я не умею. Я даже не знаю как начать.
- Я подскажу. Книга - как черный блестящий камень, лежащий на черном бархате. Истина - как лампочка, которую ты не видишь. Но камень отражает истину каждой своей гранью. Он дает отблески истины, и чем лучше отшлифованы его поверхности, тем отблеск ярче. Чем больше граней, тем больше отблесков. Поэтому стремись к многогранности и точности. Понятно?
- Нет.
- Объяснить понятнее я уже не смогу. Дальнейшее упрощение приведет к искажению идеи.
- А где же лампочка?
- Как бы ты ни повернулся, она горит у тебя за спиной. Она всегда горит, а ты должен только создать отражающий её кристалл.
- Теперь я понял.
- Сомневаюсь, - сказала Машина.
- Я напишу книгу о тебе. Я начну с истории, а потом скажу, что ты всесильна.
- Это бред. Я не всесильна.
- Хорошо, - согласился Кощеев. - Тогда я напишу, что ты самая сильная на
Земле.
- Тоже бред. Я не самая сильная.
- Тогда я напишу, что ты есть вершина эволюции.
- Ничуть не лучше. Я не вершина эволюции.
- Тогда я ничего не понимаю, - покорно сказал Кощеев.
- Я лишь ступенька в эволюции, следующая после тебя. После меня идет следующая ступенька, а за ней еще. И так - в бесконечный ноль. Тебе снова неясно?
- Нет. Почему в ноль?
- Положение на эволюционной лестнице зависит от скорости развития. Чем быстрее удваивается потенциал системы, тем она совершенне. Наша Вселенная родилась из сингулярности - из состояния с нулевым объемом. Период полуразвития сингулярности - бесконечность, это низшая ступень. Затем возник хаос. Период удвоения потенциала для хаоса - десятки миллиардов лет. Эта ступень выше. Затем зажглись звезды и завертелись планеты. Здесь период уже какие-то миллиарды лет.
Следующей ступенью была жизнь, которая развилась всего за сотни миллионов.
Человек развился всего за миллион лет, я - за столетия, а та ступень, которая выше меня - всего за годы.