- Конечно знаю,- огрызнулся Ноулз.- Еще бы мне не знать!
- И кто же это?
- Это же так просто!- ответил Ноулз.- И этот сумасшедший нищий получил все, что плыло ему в руки! Убийца...
Часть четвертая
СУББОТА, 8 АВГУСТА. ПАДЕНИЕ ПЕТЛИ
Было одно обстоятельство, которое Фламбо, со всем его умением маскироваться, не смог преодолеть. Это был его огромный рост. Если бы зоркий глаз Валентайна заметил высокую торговку яблоками, высокого гренадера или умеренно высокую герцогиню, он бы арестовал их на месте. Но ему еще не встречался человек, который мог замаскироваться под Фламбо больше, чем кошка могла бы замаскироваться под жирафа.
Г.К. Честертон. Голубой крест
Глава 21
Письмо Патрика Гора (урожденного Джона Фарнли) доктору Гидеону Феллу.
"Дорогой доктор!
Да, я виноват. Я один убил этого обманщика и создал все доказательства самоубийства, которые Вас так встревожили.
Я пишу это письмо по ряду причин. Первая. Я по-прежнему (как глупо это ни звучит!) питаю к Вам искреннее глубокое уважение. Второе. Вы действовали превосходно! То, как Вы заставляли меня шаг за шагом отступать: сдавать комнату за комнатой и, наконец, удрать из дома и пуститься в бега, вызывает во мне восхищение до такой степени, что мне хотелось бы знать, всегда ли я правильно понимал Ваши умозаключения! Я делаю Вам комплимент: Вы единственный, кто сумел перехитрить меня, а я считал себя лучшим психологом! Третья. Я верю, что выбрал действительно безупречную маскировку, и теперь, когда в ней больше нет необходимости, я бы хотел ею похвастать.
Я буду ждать ответа. Когда это письмо попадет Вам в руки, мы с моей обожаемой Молли уже будем в одной из стран, с которой у Великобритании нет договора о выдаче преступников. Это довольно жаркая страна, но мы с Молли любим жару! Я обязательно напишу Вам, когда мы поселимся в новом доме.
У меня к Вам одна просьба. В нескончаемом потоке разговоров, которые начнутся после нашего бегства в газетах, среди судей и всяких обывателей, безусловно, я буду представлен дьяволом, монстром, оборотнем и тому подобным. Но Вы-то прекрасно знаете, что это не так! Убийства мне не по душе, и если я не чувствую раскаяния за смерть этой свиньи, то только потому, что я не являюсь лицемером! Да, мы с Молли так устроены! Если мы стремимся нашим учением и нашими мечтами сделать мир более волнующим, полагаю, это не преступление. Надеюсь, что обыватели будут брать с нас пример. Поэтому, когда Вы услышите, как кто-то в своих сплетнях упомянет о дьяволе и его невесте-ведьме, скажите этому человеку, что Вы пили чай с обоими и не заметили ни рогов, ни клейма!
Но теперь я должен раскрыть Вам свою тайну. Она имеет отношение к делу, которое Вы так серьезно расследуете. Это очень простой секрет, и его можно выразить четырьмя словами: у меня нет ног.
У меня нет ног!
Обе они были ампутированы в апреле 1912 года, после того как их раздавила эта свинья во время маленькой заварушки на "Титанике", о которой я сейчас Вам расскажу. Великолепные протезы, которые я ношу с тех пор, боюсь, не совсем скрывают мою инвалидность. Я увидел, что Вы обратили внимание на мою походку, которую хотя и нельзя назвать хромающей, но можно назвать неуклюжей. Она выдает меня, когда я пытаюсь двигаться быстрее. Я на самом деле не могу двигаться быстро, и об этом я тоже очень скоро скажу.
Вам когда-нибудь приходило в голову, какую замечательную возможность дают протезы для маскировки? Можно устроить маскарад с помощью париков, бород или грима; можно изменить лицо с помощью глины и фигуру с помощью толщинок.
Но, как это ни поразительно, нас никогда не пытались обмануть самым простым способом. Всегда существовало утверждение: "То-то и то-то человек может сделать, но есть нечто, что скрыть нельзя,- это рост". Смею утверждать, что я могу сделать свой рост таким, каким мне хочется, и я делаю это уже много лет.
Я не высокий человек. То есть, если точнее, я полагаю, что должен бы быть невысоким человеком. Впрочем, у меня нет возможности оценить, каким бы мог быть мой рост. Скажем так, если бы не мой маленький друг с "Титаника", мой рост был бы примерно пять футов и пять дюймов. Без фундамента (заметьте мою деликатность!) мой рост не превышает трех футов. Если Вы в этом сомневаетесь, измерьте собственный рост на фоне стены и заметьте, какую часть в нем занимает таинственный придаток, называемый ногами.
С помощью нескольких пар разных протезов - сначала это было применено в цирке - и длительной, ежедневной, болезненной практики я могу сделать свой рост таким, каким мне нужно. Интересно обнаруживать, как легко можно обмануть глаз. Представьте, например, как Ваш маленький и худенький друг появляется перед Вами человеком ростом в шесть футов; Ваш мозг откажется его узнать, а искусно подобранные другие средства маскировки сделают его совершенно неузнаваемым.
У меня было несколько ростов. Например, шесть футов один дюйм. А в своей знаменитой роли Аримана, предсказателя, я был почти карликом, да с таким успехом, что обманул доброго мистера Гарольда Уэлкина, когда позже появился перед ним в роли Патрика Гора.
Вероятно, лучше было бы начать рассказ прямо с "Титаника". Теперь, когда я уже предъявил иск на свое состояние, могу признаться, что история, которую я рассказал зевакам, собравшимся в библиотеке, была правдой - с одним небольшим искажением и одним серьезным упущением.
Мы, как я уже сказал, поменялись ролями. Наш добродушный парень, как я и говорил, действительно хотел меня убить. Но он пытался осуществить это с помощью удушения, так как был сильнее меня. Это была высокая трагедия с элементами трагикомедии, а об ее декорациях Вы догадываетесь. Этой декорацией была огромная, стальная, выкрашенная белой краской дверь, призванная служить одной из переборок, которые делят пароход на отсеки. Дверь очень массивна и может выдержать напор нескольких тонн воды. Самым ужасающим зрелищем, которое когда-либо представало моим глазам, был перекос и скрежет ее петель, когда судно накренилось; это было похоже на крушение всех привычных устоев или на падение вершин Гаты.
Цель моего друга была несложной. Сдавливая мое горло до тех пор, пока я не начал терять сознание, он намеревался закрыть меня в затопляемом отсеке, а потом бежать. Я боролся, использовал все, что было под рукой, например деревянный молоток, висевший у двери. Не помню, сколько раз я его ударил, но сын исполнительницы танцев со змеями против этого, похоже, не возражал. Мне, к несчастью, удалось откатиться к этой белой двери; сына исполнительницы танцев со змеями отбросило в другую сторону, и, когда судно накренилось еще больше, петли не выдержали, и дверь упала. Вряд ли нужно говорить, что я, уже безногий, оказался за бортом.
Это были моменты героизма, доктор, героизма, о котором не сложено ни песен, ни возвышенных од, о котором вспоминают разве что в узких кругах. Кто меня спас - пассажир или кто-то из экипажа,- я не знаю. Помню только, что меня выловили за шкирку, как щенка, и бросили в шлюпку. Сына исполнительницы танцев со змеями, с окровавленной головой и блуждающими глазами, думаю, оставили умирать. Тем, что я сам не умер, полагаю, я обязан соленой воде, но испытание было не из приятных! Что происходило со мной в течение следующей недели - я не помню.
В своем рассказе в "Фарнли-Клоуз" я упомянул о том, что Борис Елдрич, хозяин цирка, принял меня как Патрика Гора. Я не раскрыл ему свою душу, и Вы знаете почему. Борис без труда нашел мне применение в цирке, потому что я (говоря откровенно) был уродцем, но уродцем, умеющим предсказывать - этому я обучился еще дома. Это было мучительное и унизительное время. Особенно тяжело давалась мне наука хождения на руках. Я не буду останавливаться на подробностях, потому что мне бы не хотелось, чтобы у Вас создалось впечатление, что я прошу жалости или сочувствия. Меня всегда это бесит! Я чувствую себя полноценным человеком и не нуждаюсь ни в чьем сочувствии!