– Если вы тверды в своем намерении, – незнакомец протянул мне упаковку бумажных платков, – то я хотел бы предложить вам взаимовыгодную сделку.
– Какую?
На запястье красавчика болтались часы. И если часики не подделка, то стоят они дороже Вадиковского Ниссана.
– Выйти замуж, – улыбка у него потрясающая, у меня колени и те размякли, а сердце и вовсе потекло, как кусок масла, на солнцепеке забытый. – За одного достойного господина…
Уж не за него ли?
А если… нет, Изольда, такого не бывает! Даже в сказках не бывает! А ты в жизни реальной, и такие красавцы здесь не водятся, и уж тем паче не предлагают руку и сердце первой встречной.
Любовь с первого взгляда? Тогда пусть приглядится получше.
– Состоятельного? – уточнила я внезапно севшим голосом.
– Очень, – уверил он, присаживаясь рядом. – Благородного и по крови, и по характеру. Умного. Сильного…
Нельзя соглашаться!
Почему?
Потому что так не бывает!
Это еще не аргумент, Изольда. Или аргумент? А вдруг он… что? Выдаст меня замуж насильно? У нас не средние века, я всегда смогу отказаться в последний момент. Или развестись. Или вообще…
Нет, я же не серьезно…
– У вас будет собственный замок… – продолжал искушать незнакомец, разглядывая меня своими бесовскими очами.
Замок? Воображение нарисовало нечто кремообразное, белоснежное и с кучей башенок.
– В Англии?
– Почти. Свой корабль. И свой экипаж. Хорошая конюшня… содержание. Скажем… в эквиваленте вашего веса золотом.
Вешу я сорок восемь кило. В золотом эквиваленте выходит солидно. Я не знаю, сколько сейчас стоит грамм золота, но… нет, я же не серьезно обдумываю его предложение!
– …и конечно, драгоценности. К примеру, вот такое обручальное кольцо.
Он выложил на столик перстень с огромным синим камнем, который с трудом удерживался в золотом плетении. Если у Машки было пять карат, то здесь…
– Двадцать карат, – с готовностью подсказал мой новый знакомый. – Если вам не по вкусу сапфиры, то кольцо переделают. Какие драгоценные камни вы предпочитаете? Изумруды? Рубины? Бриллианты?
Это ловушка!
Ну конечно, ему очень надо поймать глупенькую Изольду, чтобы… на органы продать? Или в рабство? Да кому я здесь нужна?! Никому, Машка и та меня предала.
– Поверьте, – он наклонился ближе и прошептал на ухо. – Подобный шанс выпадает раз в жизни. Ваша подруга свой не упустила…
Черти бы тебя побрали, Машка!
Я приняла кольцо.
«Продажа женщин разрешена только перед алтарем…»
П.17.2 «Уложения о правах и свободах человеческих, дарованных во имя процветания Протектората Лордом-Протектором Асбджорн III».
Честно говоря, в глубине души я ожидала, что потолок кафе разверзнется, аки небеса, и строгий голос возвестит, что я, Изольда Бабарыкина, совершеннолетняя гражданка России, заключила сделку с дьяволом и быть мне отныне проклятой, неприкаянной и далее по списку. Увы, на мою беду потолок остался недвижим, небеса тоже выглядели целыми, а голоса молчали, за исключением голоса разума. Но он был тих и неубедителен.
– И что теперь? – спросила я, примеряя перстень.
Великоват, конечно. Зато камень просто улетный! Куда там Машкиному бриллианту!
– Теперь следует оформить наш договор. К слову, я умоляю вас простить мои дурные манеры. Позвольте представиться, лорд-советник Урфин.
– Джюс? – вырвалось у меня помимо воли.
– Нет. Сайлус, Седьмой тан Акли.
Тан, значит. Просто очаровательно, что бы это ни значило.
Машка от зависти повесится, когда я ее на свадьбу приглашу. А я приглашу! Во-первых, потому что я не такая мелочная, как она. Во-вторых, пусть сама убедится, что не сиськи правят миром.
В жизни удача нужна!
Урфин подал мне руку и любезно препроводил к черному «Бентли». Распахнув дверь, он сказал:
– Вам не стоит опасаться. Вашему здоровью и чести ничто не угрожает. Слово лорда-советника.
Ну да, я взяла и на слово поверила.
Хотя да, поверила. А что оставалось? Вернуть колечко и отправиться домой? Закрыться в ванной, обнять старый халат и пореветь от души? Заесть горе ореховым мороженым? Или той шоколадкой с фундуком, которую я прячу от себя уже второй месяц кряду?
Нет уж! Обождет шоколадка. Я свой шанс не упущу.
Ехали мы недолго, но когда авто остановилось и Урфин помог мне выбраться – он вообще подозрительно услужливый тип – я поняла, что понятия не имею, где нахожусь. Город был знаком и не знаком. Серые пятиэтажки брежневской постройки. Запыленные липы. И совершенно пустая улица, на которой помимо «Бентли» припаркован лишь старенький Запорожец. Судя по кирпичам, подпиравшим брюхо, а также обильной ржавчине, парковка состоялась давно и навеки.
– Прошу за мной, – Урфин перестал улыбаться. – Если, конечно, вы не передумали.
Не дождутся!
Меня вели праведный гнев, потерянные туфли и тяжеленное кольцо, которое норовило соскользнуть с пальца.
Минув арку, мы оказались в маленьком, но уютном дворике. Здесь вовсю цвел жасмин. Кусты сирени заслоняли окна первых этажей, а на газонах то тут, то там виднелись желтые солнца одуванчиков. Скрипели качели на несуществующем ветру, и зеленый кленовый лист ластился к асфальту.
А вот людей нет.
Ни мамаш с колясками. Ни крикливой детворы. Ни даже зловредного и вездесущего племени городских старух.
И жасмин ничем не пахнет. Я специально остановилась, чтобы понюхать веточку.
Ничего! И цветы как пластиковые.
Все страньше и страньше.
Запахи отсутствовали и в подъезде. Я потрогала стену, чтобы убедиться, что та материальна. Краска шершавая, а побелка за пальцы взялась. И старые перила вогнали в ладонь занозу, убеждая, что если это и сон, то высшей степени правдоподобности.
Урфин остановился перед невыразительной дверью, обитой синим дерматином. Золотистые шляпки гвоздей складывались в хитрый вензель, но рассмотреть его мне не позволили. Дверь открылась, и нас впустили в квартиру.
Тесная прихожая была завалена книгами. И тесный коридорчик был завален книгами. И комната… и вообще складывалось впечатление, что сами стены этой квартиры сделаны не из бетона, а из пухлых томов, перетянутых для верности веревками. Хозяин книжной норы – невысокий, сутуловатый и весь какой-то скукоженный – кутался в красный халат с золотой отделкой. Из кармана халата торчали очки. Вторая пара сидела на длинном носу, пребывавшем в постоянном движении. Третья – на лысой голове.
– Надеюсь, все готово, досточтимый мэтр Логмэр, – сказал Урфин таким тоном, что мне стало жаль бедного мэтра.
– К-конечно, г-готово, – ответил он, слегка заикаясь. – Н-но п-позвольте вам з-заметить, что ваши н-неосмотрительные д-действия создают прецедент. Я в-вынужден б-буду д-доложить.
– Докладывайте.
– Совсем распоясались, – мэтр Логмэр водрузил одни очки поверх других. Разглядывал меня он минуту, а то и две, прежде, чем поинтересоваться. – Вы пребываете в здравом уме?
– Пребываю.
– Не находитесь под действием алкоголя, наркотических или магических зелий?
– Не нахожусь.
Мэтр на слово не поверил, но вытащил из кармана белую раковину внушительных размеров и, сунув мне под нос, велел:
– Дыхните.
Я подчинилась – чужие странности следует уважать. Мэтр поднес раковину к лампочке и после внимательнейшего изучения – даже ногтем скреб – отправил в карман. Вид у него стал совсем уж печальный.
– В-в… в таком случае б-будьте столь любезны ознакомиться с договором и п-поставить п-подпись в означенном месте.
Договор занимал двадцать страниц, писаных, между прочим, от руки. И это были самые нудные страницы, которые мне когда-либо доводилось читать.
«…Настоящий договор (далее – Договор) заключен в 13 день 7 месяца сего года по стандартному от Раскола летоисчислению (даты указаны в приложениях, далее Приложении, согласно Справочному Уставу) между Протекторатом Инверклайд в лице Лорда-Советника Урфина Сайлуса, седьмого тана Акли (далее Доверенное Лицо), действующему от лица и по поручению, мормэра Кайя Дохерти, исполняющего обязанности Лорда-Протектора, (далее – Доверяющее Лицо) и…»