— Здесь так тихо, — сказала Гермиона. — Где же все?
— Они должны быть внутри, — ответил Рон напряженным голосом. — Пойдем, Гермиона.
Она могла сказать, что он изучал каждое тело, выискивая рыжие волосы. Гарри, с другой стороны зациклился на своих шагах и пути к замку и едва поднимал голову; Гермиона практически чувствовала исходящую от него вину. Она подумала, не сказать ли что-нибудь утешительное, но какие слова она могла предложить, чтобы облегчить его совесть?
Когда они вошли в Хогвартс, отдаленные звуки голосов пронеслись по коридору, и Гермиона вздохнула с облегчением. Да, логика уверяла ее, что выжившие будут, но слышать их было так обнадеживающе, что сердце забилось чуть спокойнее.
— Наверное, все в Большом зале, — предположил Рон.
Троица последовала за голосами, шаги становились все быстрее, пока они не перешли на бег. Двери были распахнуты настежь, но они затормозили, не успев переступить порог. Гермиона не знала, куда смотреть, но поймала себя на том, что наблюдает за Помфри, у которой на боку и бедре виднелись отвратительные ожоги. Рон бросился вперед, и она проследила за ним, увидев, как он присоединился к семье в дальнем конце помещения. Она быстро пересчитала головы, вздохнув, когда поняла, что все Уизли были на месте, кроме Чарли, который, как она знала, все еще находился в Румынии.
Слава Мерлину.
Присмотревшись получше к наполненному хаосом Залу, она медленно перевела взгляд справа-налево и почувствовала, как упало сердце при виде ряда неподвижных тел, аккуратно разложенных, подобно упавшим костяшкам домино. Но потом мелькнуло что-то знакомое, какое-то размытое пятно — белокурые волосы. Она сосредоточилась на них, на нем, зная, но не до конца веря, потому что он не мог быть здесь.
Но он был. Даже осматривая со спины, она знала, что это Драко.
— О боже, — прошептала она, чувствуя, как сердце подступает к горлу. — О боже мой!
Она узнала его рост, телосложение, покатость плеч — всего его. Она замерла — даже не осмеливаясь дышать — ровно на пять секунд, а затем рванула вперед подобно молнии.
— ...единственная семья, которая у нее осталась, — говорил Блейз. — Сказать ей должен ты...
— Меня вряд ли можно назвать членом семьи, Блейз, — вздохнул Драко, не в силах отвести взгляд от Тонкс и Ремуса. — Я знаю Андромеду лишь несколько месяцев, вот и все.
— Ты все еще ее племянник.
— Ты же в курсе, все гораздо сложнее.
— Да, но... — Блейз замолчал, уголок рта дернулся в намеке на улыбку, когда он заметил что-то за плечом Драко. — Может, тебе стоит оглянуться, приятель.
— Что?
— Просто оглянись.
Растерянно прищурившись, Драко последовал совету Блейза, но еще не успел полностью обернуться, как кто-то налетел на него и выбил весь воздух из легких. Маленькое тело врезалось в него с такой силой, что он едва не потерял равновесие. Едва. Пара рук обвилась вокруг шеи подобно удавке, так крепко, что он задохнулся и почувствовал, как мокрые волосы прижались к его щеке. Скосив глаза, он пытался разглядеть спрятанное на его невредимом плече лицо, но мокрые, кофейного цвета кудри и так все выдали.
Грейнджер.
Она слегка дрожала, быстрое дыхание щекотало шею, и он чувствовал, как бьется ее сердце напротив его груди. Драко долго стоял неподвижно, не веря своим глазам, но в конце концов медленно обнял Гермиону за талию здоровой рукой и притянул ближе. Она ногтями впилась в его спину, но боль от этого была странно успокаивающей, как будто каким-то образом подтверждала ее присутствие. С облегчением опустив голову, он получил ровно одну секунду — одну секунду! — чтобы вдохнуть ее знакомый аромат и поблагодарить Мерлина за то, что он наконец-то даровал ему удачу. Но затем она отстранилась и ударила его по груди.
— Ай! — выплюнул он. — Какого хрена...
— Какого черта ты здесь делаешь?
Драко уставился на ее лицо, заметив разбитую губу и темно-фиолетовый синяк на виске, и проигнорировал желание протянуть руку и стереть запекшуюся кровь с ее подбородка. Едва ли это был первый раз, когда он видел ее в ушибах и истекающей кровью, но это все равно бесило; и все же именно выражение ее лица привлекло его внимание. Глаза были широко распахнуты и блестели, блестели от непролитых слез, приоткрытые губы обнажали стиснутые зубы — это было самое близкое к рычанию, что она могла бы изобразить.
Он мысленно перечислил эмоции, которые увидел в ее глазах: гнев, печаль, трепет, возбуждение, и в глубине души — едва заметный намек на счастье. Со сжатыми дрожащими кулаками и грудью, вздымающейся от тяжелого дыхания, она выглядела совершенно противоречивой, как будто разрывалась между желанием ударить кулаком и поцеловать. Очевидно, она приняла решение.
И снова ударила его по груди.
— Черт, — прошипел он. — Прекрати!
— Я спросила, какого черта ты здесь делаешь! — яростно потребовала она. — Тебя здесь не должно быть!
— Да что с тобой такое, черт возьми? Успокойся!
— Ты должен быть в безопасности! — И тут она заплакала. — Я хотела, чтобы ты был в безопасности! Здесь слишком опасно! Люди получают ранения и… и умирают...
— Я знаю! — закричал он. — Ты что, думала, я просто буду ждать дома и гадать, жива ли ты? Думала, мне будет насрать? Черт возьми, Грейнджер, конечно же я пришел!
— Я не уйду отсюда с тобой! Я здесь, чтобы сражаться!
— Знаю! Я здесь не для того, чтобы просить тебя об этом!
— Тогда какого черта ты здесь делаешь? — снова спросила она, грубо вытирая слезы. — Потому что я… ты не можешь быть здесь только ради меня! Ты не можешь просто...
— Я здесь не только ради тебя! — выпалил он, делая глубокий успокоительный вдох. — Послушай, я бы солгал, если бы сказал, что не ты главная причина, но я… — Он зарычал от досады. — Помнишь, ты говорила, что мне нужно выбрать сторону?
Она тяжело сглотнула и кивнула.
— Да, помню.
— Ну, очевидно, это и есть мой чертов выбор. Безусловно, все твои придирки сработали, ведь я здесь! — Он укоризненно нахмурился, но продолжил тираду: — И перед приходом сюда я был чертовски уверен, что не смогу убедить тебя уйти, потому что ты ужасно упряма, но я все равно пришел!
Гермиона почувствовала, как гнев покидает тело, оставляя после себя только удивление.
— Так ты... ты здесь, чтобы сражаться за Орден?
— Не ищи в моих словах то, чего нет, потому что... Грейнджер, не смотри на меня так, — предупредил он. — Это не какое-то героическое заявление. Если бы тебя здесь не было, и меня бы здесь не было. И поверь, прямо сейчас я безумно хочу оглушить тебя и аппарировать вместе отсюда...
— Даже не думай...
— Но я желаю смерти Волдеморту, и хочу, чтобы это произошло, — продолжал он, понизив голос и глядя ей прямо в глаза. —Так что да, я пришел сражаться, ясно? И я пришел сюда, чтобы сражаться с тобой, потому что ты... — Он поколебался и вздохнул, продолжил: — Ты для меня все. У меня есть и другие причины быть здесь, но ты — та самая причина. Ты причина всего, черт возьми! Понимаешь? Видишь в моих словах хоть какой-то смысл?
Она прикусила распухшую губу.
— Да, но я… хотела, чтобы ты был в безопасности...
— Если ты скажешь это еще раз, клянусь, влеплю в тебя Ступефаем. А как же твоя безопасность? Что, черт возьми, ты думала, происходит в моей голове?
— Но я…
— Грейнджер, просто иди сюда, — раздраженно вздохнул он. — Я пришел в Хогвартс и обыскал весь чертов замок не для того, чтобы найти тебя и спорить. Я пришел сюда, чтобы... Просто иди сюда.
Драко показалось, что он увидел, как ее губы изогнулись в печальной, несчастной улыбке, но она снова бросилась к нему в объятия, прежде чем он успел все как следует рассмотреть. Она врезалась в него, обвила руками шею и отчаянно прижалась губами к его губам. Это был один из тех импульсивных поцелуев, когда ваши зубы ударяются, но это нормально, потому что поцелуй грубый и напряженный, самый настоящий. Драко обхватил ее рукой, как и прежде, крепко прижал к себе, стремясь притянуть как можно ближе, чтобы она не решилась ударить его снова, чему он бы не удивился.