Но на самом деле все они были плакальщиками. Некоторые просто лучше справлялись с болью и делали то, что нужно было сделать. Например, Грейнджер.
Они сидели возле очереди из раненых, и она занималась обработкой мелких порезов и ссадин на жертвах и обеспечением каждого запасом воды. Вряд ли это была тяжелая работа; большинство людей не заботились о том, чтобы их незначительные травмы исцелили, но, по крайней мере, у нее было на чем сосредоточиться. Драко не понимал, как она могла здесь находиться.
Череда раненых была намного хуже мертвых.
По словам Слизнорта, почти все целебные зелья закончились еще до того, как Драко вошел в Большой зал. Здесь не было ни Костероста, ни Кроветворного зелья, ни Зелья для очищения ран, а так как все препараты требовали минимум трех часов варки, в ближайшее время их было не достать. Помфри и профессора пытались помочь пострадавшим, но исцеляющие заклинания и полупустая банка заживляющей ожоги пасты были способны не на многое.
Бойцы с самыми тяжелыми ранениями должны были ждать в агонии и по возможности оттягивать смерть; их всхлипы и стоны без остановки звучали навязчивым гулом. Только за последние десять минут восьмерых доставили в Большой зал спасательные бригады: четверых быстро уложили среди погибших, двое ждали, пока им обработают раны, и еще двое медленно умирали. Болезненно. Громко. Всего в двадцати футах от Драко и Гермионы.
На самом деле очередь раненых была еще и очередью умирающих.
Гермиона подняла голову, когда показался Оливер Вуд с девятым раненым, перекинутым через плечо, и направился прямо к череде погибших. Проследив за ее взглядом, Драко увидел лишь клок спутанных мышиных волос, покрытых кровью, и гриффиндорский галстук, раскачивающийся из стороны в сторону, но он не узнал, кто это. Он повернулся, чтобы изучить Грейнджер, наблюдая, как ее лицо немного напряглось, когда она замерла, глядя, как Вуд осторожно положил тело рядом с остальными павшими.
— Это Колин Криви, — пробормотала она. — Он несовершеннолетний. И магглорожденный.
Драко нахмурился.
— Грейнджер…
— Он не должен был здесь находиться. Он должен был уйти вместе с остальными.
Не зная, что он может или должен сказать, Драко молчал, пока Гермиона продолжала наполнять бутылки водой. Сам того не желая, он протянул руку и запустил пальцы в выбившиеся из хвоста пряди, наматывая их на большой палец и касаясь тыльной стороной ладони ее спины. Он не был уверен, чего ожидал, но надеялся на какую-то реакцию, возможно, вздох или дрожь, но она не двигалась. Если бы не легкие подъемы и падения груди, он бы усомнился, дышит ли она вообще.
Он внимательно изучал ее, разглядывая тревожно-серый цвет лица, опухшие глаза и потрескавшиеся губы. Она выглядела болезненно. Очень болезненно.
Он собирался что-то сказать. Что именно — понятия не имел, да это было неважно. Но его окликнули прежде, чем он успел пробормотать ее имя:
— Мистер Малфой, — сказала Макгонагалл, пробираясь сквозь толпу студентов. — Прошу прощения за ожидание, но я могу исцелить... — Она замолчала, выражение ее лица смягчилось. — Мисс Грейнджер.
Гермиона подняла голову и посмотрела на директора пустыми глазами.
— Профессор.
— Дорогая моя, вы совсем неважно выглядите.
Гермиона взглянула на шеренгу мертвых и с трудом сглотнула.
— Я в порядке, — солгала она. – Просто… Я в порядке.
Драко нахмурился и прижал ладонь к ее пояснице. Сквозь свитер он ощущал холод ее тела.
— Все мы в порядке, и никто на самом деле, — тихо сказала Макгонагалл. — Держите себя в руках, Гермиона. Это все, что вы сейчас можете сделать.
— Да, профессор, — кивнула она. — О чем вы говорили Драко?
— О, да. Мистер Малфой, я могу вылечить ваше плечо, если вы готовы?
— Хорошо, — ответил Драко, поднимаясь на ноги. Его конечности ощущались, как ветви старого дерева — такие же неподвижные и скрипучие. Боль в плече стала тупой и приглушенной, и он заставлял себя игнорировать ее последние тридцать минут. Направляясь вслед за Макгонагалл в дальний конец Большого зала, он почувствовал, как маленькая липкая рука мягко потянула его за пальцы. Обернувшись, он увидел Грейнджер; ее лицо было другим: все еще угрюмым и потерянным, но также задумчивым.
— Если нужно, могу пойти с тобой?
Драко помолчал. Честно говоря, нет. Нет, ему не нужно было, чтобы она шла с ним. Но он хотел этого. И, возможно, это нужно было ей. Возможно, ей нужно было отвлечься. Возможно, им обоим нужно было отвлечься.
— Да, — наконец ответил он.
Они пошли бок о бок в сторону Макгонагалл, примостившейся на табурете в дальнем конце Большого зала. Драко воспользовался моментом, чтобы оглядеться, отметив, что Уизли находятся не слишком далеко, переговариваясь между собой. Сразу за Макгонагалл Слизнорт лечил искалеченную лодыжку Эдди Кармайкла; декан бросил на него почти одобрительный взгляд, словно был благодарен за присутствие.
— Присаживайтесь, — велела Макгонагалл, ожидая, пока Драко устроится рядом. — Это не займет много времени, но может оказаться весьма болезненным. У нас кончилось Обезболивающее зелье.
— Блестяще, — пробормотал Драко.
Когда Гермиона подошла и села возле него, он смотрел только на нее, а Макгонагалл произнесла заклинание, чтобы разорвать рукав его рубашки, обнажив покрытое синяками плечо. Гермиона протянула ему руку, и он без колебаний взял ее, переплел их пальцы и крепко сжал. Он пристально посмотрел на Грейнджер, внимательно изучая ее черты. В последнее время у него не было возможности посмотреть на нее. По-настоящему посмотреть.
Как бы странно это ни звучало, поглощающая волна... чего-то нахлынула на него. Одна из тех эмоций, которые ни одно слово, ни сотня слов не могут описать, но они есть в твоей голове, в твоем сердце, в твоем желудке — везде. Грейнджер выглядела так... пленительно в этот момент, несмотря на пепельную кожу и окровавленные губы. Если его когда-нибудь станут допрашивать, заставляя раскрыть самые сокровенные тайны души, он скажет, что именно этот момент — этот самый момент — подтвердил его чувства к Грейнджер.
И особой причины для этого не было. Они просто были: внутри него, как новый орган, бьющийся и теплый. Такие же реальные и настоящие, как он сам. Как она.
— Что? — спросила Гермиона.
— Ничего, — ответил он. — Я просто…
— Ладно, мистер Малфой, — прервала Макгонагалл. — Готовы?
Он кивнул, но продолжал смотреть на Грейнджер, стараясь расслабить мышцы, когда тепло от палочки директора начало покалывать кожу. Гермиона сжала его руку, и внезапно он почувствовал жар в плече. Обжигающее пламя. Он сжал ее руку в ответ и крепко зажмурился, стиснув зубы, когда его плечо медленно вернулось на место с громким и мучительным щелчком.
— Твою ж!..
— Спасибо, мистер Малфой, — решительно произнесла Макгонагалл. — Я понимаю, что это больно, но я не терплю сквернословие.
Драко собирался ответить несколькими любимыми ругательствами, но жжение внезапно прекратилось, и все снова стало нормальным. Проверив плечо, он пару раз покрутил рукой, вытянул, довольный, что все излечилось.
— Ну вот, — улыбнулась Макгонагалл. — Готово. Это было не так уж и больно. Определенно не стоило ругани.
— Позвольте поджечь вашу руку и посмотреть, будете ли вы держать язык за зубами.
— Драко, — нахмурилась Гермиона. — Скажи спасибо.
Неохотно он с ворчанием выдавил из себя слова благодарности.
— Не за что. А теперь, если позволите, мне нужно кое-что проверить.
Дождавшись, пока Макгонагалл исчезнет, Драко снова проверил плечо.
— Неплохо. Хотя могла бы и Репаро на рубашку наложить.