Запеканка из мяса с картофелем. Одна из его любимых.
А рядом с дымящимся горшком находилась стопка книг, ни одну из которых он не видел прежде.
[1] Энгорджио (Engorgio) — заставляет цель разбухать, раздуваться и увеличиваться.
[2] Профессор Чарити Бербедж (Professor Charity Burbage) — профессор маггловедения в Хогвартсе. Была похищена и убита, а затем скормлена Нагайне (седьмая книга).
====== Глава 7. Человек ======
Гермиона не видела Малфоя три дня.
Она не слышала даже малейшего звука из его комнаты, и, если бы не блюда, которые исчезали к ее возвращению из библиотеки, она могла бы засомневаться, что Драко все еще находился в ее дортуаре. Она подумывала еще раз зайти к нему и выдать очередную порцию извинений, но разумно посчитала, что это скорее все стало бы шагом в неверном направлении. Малфой совершенно ясно дал понять, что желал уединения, и это было меньшим, что она могла сделать для него после случившегося.
Она все еще была крайне подавлена.
Грейнджер никогда, никогда, не совершала чего-то столь же ужасного за всю свою жизнь; столь же неправильного. Она запиралась в своей комнате не менее четырех раз, захлебываясь в рыданиях, обнимая руками свое дрожащее тело. Смерть Чарити Бербедж все еще омрачала ее мысли, и в такие моменты она всегда находила себя, вглядывающуюся в ладони в поисках шрама или хоть какой-то отметины.
Она потерла лоб, а затем перевернула очередную страницу. Суровые ветра, завывающие снаружи замка, погнали ее в гостиную на поиски какого-либо утешения в компании одной из книг. Ветер был ее слабостью. Она могла бы сидеть и счастливо наблюдать за красочной грозой или слушать барабанную дробь дождя, но когда ветер звучал так, словно человек во время удушья, Грейнджер впадала в оцепенение.
Она пробовала наложить Заглушающие чары, как поступала во все предыдущие годы в Хогвартсе, но те всегда спадали, как только внимание рассеивалось под воздействием надвигающегося сна. Свежий рев мог бы испугать, окончательно пробудив, и ей пришлось бы все начинать заново.
Гермиона быстро отказалась от идеи спать в любой близости от окна и теперь, свернувшись калачиком на диване в гостиной без единого окна, читала стихотворения лорда Байрона; одно из ее тайных удовольствий. Она немного плотнее укуталась в одеяло и перешла к прочтению «Она идет во всей красе»[1]; быстро взглянув на часы, поморщилась, когда поняла, что уже была половина третьего ночи.
И проклятый ветер не давал ни намека на то, что исчезнет в ближайшее время.
Она громко втянула воздух в легкие, услышав, как тихий клик разорвал тишину, и затуманенный взгляд медленно перешел на Малфоя, покидающего свою комнату. Тот выглядел раздраженным, когда вновь взглянул на нее; издав взволнованный вздох, он направился на кухню, видимо, предпочтя полностью ее проигнорировать.
Гермиона дважды подумала, прежде чем заговорить, но слова вылетели быстрее, чем она смогла подумать в третий раз.
— Я тебя разбудила? — прошептала она, не уверенная, расслышал ли он вопрос или же предпочел не обращать на него внимания. Одному Мерлину известно, почему она решила, что повторить вопрос еще раз будет разумно. — Я тебя…
— Нет, — прорычал Драко, наполняя стакан водой и стоя к ней спиной.
— М-м, тогда почему ты…
— Мне захотелось пить, — ответил он, разворачиваясь и направляясь назад в спальню.
— Малфой, подожди, — быстро произнесла Гермиона, выпрямляясь на диване и задумываясь, что именно собиралась сказать. Она понятия не имела, почему он остановился у двери, но не стала озвучивать свой вопрос, дабы Драко не вспомнил о своем постоянном желании сбежать от нее. — Могу я тебя кое о чем спросить?
Он вздохнул так, словно она вмешивалась в его несуществующее расписание.
— Только побыстрее.
Она замешкалась и облизала зубы.
— Ты все еще злишься на… э-м-м… В тот день…
— Когда ты, блять, порезала мне руку? — пояснил он равнодушным голосом, разворачиваясь к ней лицом. — Разве это имеет значение?
Гермиона смотрела на него глазами цвета патоки, подернутой легкой дымкой, когда Драко поднес стакан ко рту, и вода придала блеск его губам.
— По-моему, да, — робко призналась она, переключая внимание на свои колени.
Подозрение и шок практически заставили его подавиться водой, но он удержался.
— Почему? — жестоко огрызнулся он. — Что это меняет?
— Я не уверена, — пробормотала Гермиона, осторожно вставая с дивана.
Челюсть Драко дрогнула, когда одеяло упало к ее ногам, представив взору простую футболку и мешковатые пижамные штаны. Он обнаружил, что затаил дыхание, когда Грейнджер начала движение, но она направилась на кухню, и на какое-то время он задумался, как именно поступил бы, направься та в его сторону. В неуверенном мерцании свечей Гермиона выглядела иначе; более умиротворенной и немного нереальной. Темнота играла с его зрением и восприятием, когда он внимательно изучал ее, достававшую две кружки из шкафчика.
— Перед сном лучше выпить горячий шоколад, — мягко произнесла она, вскипятив немного воды при помощи волшебной палочки. — Хочешь?
Малфой не ответил. Она определенно решила приготовить одну порцию и для него, и запах какао-порошка образовал очаровательную смесь с естественным ароматом Грейнджер. Драко теребил рукава своего джемпера, пока она заканчивала с приготовлением напитка, и, как только они были готовы, отнесла кружки к дивану, поставив их на кофейный столик. Он приподнял бровь, когда Гермиона снова укуталась в одеяло и расслаблено расположилась на диване; его осторожный взгляд перемещался между гриффиндоркой и дымящейся кружкой, предназначенной для него.
— Ты собираешься сесть? — спросила она, и он мог заметить, что она старается придать голосу беззаботности.
— Я выпью его в своей комнате, — тихо проворчал он, делая несколько шагов в ее направлении.
— Я… — неловко начала она. — Ну, я надеялась, что ты смог бы ответить на мой вопрос… и, может, немного посидеть со мной?
Подобное застало его врасплох. Из всего того, что Гермиона могла бы сказать, он готов был поставить свое наследство, что эти слова никогда не сорвутся с ее губ в его присутствии. Определенно, это было интригующим развитием дерьмовой ситуации, и он не мог не учитывать, к чему это могло бы привести.
— И какого черта тебе пришло это в голову? — лениво растянул он, упираясь ладонями в спинку дивана, стоящего напротив нее. — Я не обязан отвечать на твой вопрос.
— Нет, не обязан, — согласилась она, — это было просто предложение…
— Тупое предложение.
Она нахмурилась и подняла голову, устало взглянув на Малфоя.
— Ладно, не обращай внимания…
— Нет, уж, — прервал тот. — Мне любопытно узнать, почему ты вообще предлагала присоединиться к тебе…
— Ты не ответил на мой вопрос, — многозначительно напомнила она, протягивая руку, чтобы коснуться кружки, — так с чего бы мне отвечать на твой?
У Драко не было оправдательных причин, но это не стало проблемой, так как завывание ветра внезапно разрезало тишину. И он заметил кое-что; вспышка страха, что пронеслась в ее глазах. Он не мог припомнить ни единого случая, когда видел ее испуганной. Возможно, нерешительной, иногда обеспокоенной, но испуганной — никогда. Даже во время того безумного эпизода в ванной черты ее лица окрасились лишь стыдом и шоком. Это небольшое столкновение ранним утром превращалось в полный кладезь сюрпризов.
— В чем дело, Грейнджер? — задиристо поинтересовался Малфой, растянув губы в ухмылке. — Только не говори, что одна из бесстрашных гриффиндорок боится маленькой бури.
Он ожидал вызова и раздражения, но Гермиона лишь плотнее завернулась в одеяло.