Гриффиндорка немного ускорила шаг, а затем потянула в сторону тяжелые шторы, представив взору изображение гордых львов, урчащих и купающихся в лучах нарисованного солнца. Он не слышал пароль, который пробормотала Грейнджер, но он, вероятно, и не должен был его знать.
Она исчезла внутри, и Малфой ворвался за ней, как будто уже владел этой комнатой. Медленно, с отвращением он осмотрел гостиную; Гермиона внимательно следила за ним, когда тот развернулся на каблуках и направился в ванную, отталкивая ее со своего пути с большей силой, чем это было необходимо. Она была готова закричать ему вслед, но он яро захлопнул за собой дверь, что заставило ее вздрогнуть.
— Кретин, — прошипела она себе под нос, поворачивая голову и глядя на МакГонагалл усталым взглядом. — Наложение чар займет много времени? Я хотела бы лечь спать.
— Всего несколько минут, — заверила ее профессор, взмахивая запястьем и скользя своей палочкой вдоль двери.
Для Гермионы сложные заклинания звучали скорее как колыбельная, и ее веки тяжелели. Она слышала, как включился душ, и вода полилась в такт словам МакГонагалл. Она была настолько обессилена, эта ночь нанесла сильный урон ее разуму. Ей просто хотелось лежать в темной комнате и видеть сны; ночные кошмары. Она резко вышла из транса, когда директриса появилась в ее видении. Ее губы двигались, не произнося ни слова.
— Простите?
— Я закончила, — мягко произнесла МакГонагалл с легкой улыбкой. — Я хотела бы еще раз напомнить вам, мисс Грейнджер, что это должно остаться между нами.
— Я знаю, — ответила Гермиона.
И она на самом деле это знала. За последние шесть лет она достаточно близко познакомилась с тайнами, и за большинство из них пришлось слишком дорого расплачиваться, но она сразу же поняла, что эта будет преследовать ее, как ни одна другая. По той причине, что она не могла поделиться ей с Гарри и Роном; это помогло бы растянуть границы ее терпения. Она прокрутила слово “тайна” в своей голове, и заметила, что оно даже прозвучало раздражающе, словно шипение змеи.
— Необходимо ли мне напоминать вам, что стоит пристально следить за своей палочкой?
— Я всегда так и поступаю, — Гермиона вздохнула, и директриса почувствовала неловкость.
— Я знаю, что для вас это будет непросто, — призналась МакГонагалл. — Но вы ни разу не разочаровывали меня, Гермиона.
Она наблюдала, как профессор исчезает из комнаты, и вдруг ощутила нелепую клаустрофобию. Она повернула голову и посмотрела на дверь ванной комнаты, нервно прикусив губу. Проведя трясущимися пальцами по сбившимся волосам, она потащилась к себе в спальню. Не сводя тревожного взгляда с двери, за которой скрылся Малфой, она пробормотала свой пароль, Lutra Lutra1 и проскользнула внутрь.
Она не позаботилась о том, чтобы снять одежду, просто неловко рухнула на постель и закрутилась в кокон из простыней и одеял. Она взглянула в окно — небо было еще черным, но по утрам зима именно так влияла на цвета и настроение. Стали доноситься отдаленные крики ранних птиц, и беглый взгляд на часы подтвердил, что было уже почти четыре утра.
Она поблагодарила Мерлина за то, что сегодня была пятница и завтра ей не нужно идти на занятия, а затем задумалась — стоит ли ей вообще благодарить кого-либо или что-либо, учитывая сложившиеся обстоятельства.
Падающие в душе капли воды были четко и ясно слышны в ее комнате и служили дразнящим напоминанием о новом, нежелательном соседе. Ее висок пульсировал от вызванной напряжением начинающейся головной боли, и она знала, что, несмотря на усталость, ей придется провести немало времени в попытках уснуть.
Прошло полчаса, пока не стих шум воды, и она услышала громкие движения Малфоя, когда тот направлялся в свою комнату. Гермиона застонала в подушку, поскольку звуки не стихали; они скользили вдоль плитки в ванной и просачивались сквозь тонкие стены. Схватив палочку, она быстро пробормотала заглушающее заклинание в надежде, что оно продержится до утра.
Драко зачесал пальцами влажные волосы и замотался в полотенце. Он даже не мог описать, насколько приятно было принять горячий душ, снова почувствовать себя чистым. Его глаза бродили по спальне; он отметил цвета Гриффиндора, что отразилось в сорвавшемся с языка ворчании. И это здесь он вынужден остаться, среди красно-золотого безобразия.
Он услышал отдаленный шум и решил, что это, должно быть, Грейнджер ворочается во сне. Он мог это слышать? Охуительно.
И все же, хотя бы кровать была удобной.
Он отбросил полотенце и предпочел спать обнаженным, решив, что потрепанная одежда будет лишь раздражать его только что очищенную кожу. Взгляд упал на Темную метку, покрывающую мертвенно-бледную плоть, он проследил контур кончиком пальца. Драко нахмурился в темноту, а затем упал в манящие материи и уставился в потолок.
Небо перекрасилось в неприятный оттенок индиго, когда ему, наконец, удалось впасть в состояние той неуловимой дремоты, которой он жаждал многие недели.
[1] Lutra Lutra — (лат.) выдра.
====== Глава 3. Двери ======
Гермиона проснулась слишком скоро.
Она нервно оглядела комнату, широко распахнув глаза, судорожно вздохнула и закрыла лицо ладонями; моргнула, пытаясь отогнать сон, и прочистила пересохшее горло. Она ощущала себя дезориентированной, словно какой-то проказник залез в чертоги ее разума и спутал все мысли. Гермиона провела ладонью по лбу, стирая холодный пот, села и снова осмотрела комнату, желая убедиться, что в ней все по-прежнему.
В последнее время её кошмары стали пугающе яркими.
Гермиона так и не смогла решить, стала ли прошлая ночь обманом её подсознания или реальностью. Может, вовсе и не было никакого Снейпа. Не было Малфоя. Не существовало тайны. Возможно, она по-прежнему оставалась единственным жителем своего дортуара. Возможно. Взгляд упал на отметины от веревок на руках, и она испустила вздох разочарования. Гермиона так хотела, чтобы это оказалось лишь сном; так жаждала этого самообмана. Называйте это хоть защитными механизмами мозга, хоть надеждой. Черт, да называйте это, как вам заблагорассудится, ведь суть дела от этого не меняется — это был вовсе не ночной кошмар.
От этих мыслей ее замутило. Она действительно почувствовала, как содержимое желудка поднимается вверх от осознания того, насколько близко он был. Между ними — лишь маленькая ванная. Лишь две стены.
Она взглянула на часы и захотела кричать, когда поняла, что ей удалось урвать лишь три часа сна. Гермиона искренне считала, что ей полагалось немного больше покоя, учитывая, насколько измученной она была. Но нет. Очевидно, ее бессонница решила здесь задержаться. Восхитительно.
Пробило девять. Девять часов этого жалкого утра. Она слышала, как дождь привычно барабанит в окно. Гермиона знала, что бесполезно пытаться вновь погрузиться в сон, поэтому медленно встала с кровати, взяла халат и палочку и направилась в душ. Держась как можно тише, она осторожно выглянула из своей спальни и заметила валяющуюся изношенную обувь Малфоя.
Остатки оптимизма развеялись без следа после того, как она заметила этот финальный убийственный аргумент.
Сбросив вчерашнюю одежду, она быстро пробормотала заклинание, подогревающее воду в душе. Ведьма развернулась, чтобы посмотреть на себя в зеркало; отбросила от лица спутанные кудри и пальцами проследила темные полумесяцы под глазами. На лице отражалась пытка, приправленная морщинками ее постоянно хмурого взгляда. Она являла собой жалкое подобие самой себя, бледную и почти прозрачную, словно выточенную из матового стекла.
Она сосредоточилась на своих глазах и поблагодарила Мерлина, когда увидела в них знакомый блеск, искру огня и решимости, что всегда таилась там; что до сих пор не погасла.
Она была в порядке. Просто устала и продолжала задаваться вопросом, как именно она должна была сосуществовать с Малфоем.