Женщины, девушки, подростки все как-то в одночасье стали мало отличаться от зверья. Мало кто до этого видел, на что способен отец семейства, у которого уцелели дети. И мало кто догадывался, какую грань преступит мать умирающего от голода ребенка.
Мешок муки в этом свете — естественно, не гарантия благополучного зимовья, но в качестве небольшой дозы успокоительного для вечно озабоченной души все же годился.
С другой же стороны, были «псяры», они же «доги» — некогда военное формирование, которое со времен введения так и не отмененного чрезвычайного положения пережило несколько этапов, прежде чем стать таким, каким мы его знаем сегодня.
Подчинение — самый кондовый аз военной службы, без которого, казалось, не может существовать армия, закончилось в самом начале. Как только «африканец» добрался до солдатских казарм, так и закончилось. Почему-то ранее считалось, что наша армия в критических ситуациях способна к потере самоорганизации и дисциплины. Ничего подобного. Наша армия в критической ситуации не потеряла самоорганизации — она потерялась сама. Массовые дезертирства, саботажи, потеря контроля и запустение — все это тщательно просеяло личный состав украинской армии. На службе остались лишь самоотверженные уники, которые даже в разгар пандемии не отказались от своего призвания. Это на их плечи был взвален приказ главнокомандующего вооруженных сил номер пятьсот десять — о мобилизации сил всех родов войск, переводе их под оперативное командование штаба внутренних войск и расположении гарнизонов в областных центрах. А также формирования мобильных отрядов добровольцев. Для, разумеется, поддержания усиленного порядка в городах и недопущения нанесения урона государственному имуществу и имуществу граждан.
Предполагалось, что мобилизовать будет некого — бойцы-то по домам разбежались, дезертировали, как сказал Пуля из небезызвестного «ДМБ», на хрен. Менее десяти процентов от общего числа осталось. Ан нет. На громко объявленный призыв вливаться добровольцами неожиданно народец, из живучих кто, потянулся с охотой. Выбирать у командиров особо возможности не было. Ситуация требовала немедленного и довольно жесткого вмешательства. Поэтому и сброд всякий, беспризорников, и шпану, кому уже стукнуло восемнадцать и еще нет, — всех принимали. Косоглазых, плоскостопых. А еще хитрожопый криминальный элемент, быстро просекший выгоду в армейской крыше, в ряды военнослужащих записывали. Не знали еще тогда военные, как этот весь винегрет заиграет, когда уставные понятия, а позже и сама армейская иерархия станут для сброда обузой. А пока что быстрый КМБ, обучение пользованию оружием, некоторым тактическим действиям, самым необходимым командам — и в строй. На войне воевать научитесь, как говорили древние.
Потом и разбредшаяся по домам солдатня, похоронив родных и с неделю покуковав в пустых домашних стенах, возвращалась к местам несения службы. Быстро поняли, что тягачевский хлеб гораздо тяжче, чем «дожий». Взламывать квартиры, рискуя принять горсть свинца от хозяина, или лазать по подвалам, рискуя быть там же ограбленным и зарезанным другим тягачом, гораздо сложнее, чем тянуть службу и не заботиться, во что одеться и где раздобыть себе хавку.
Командование из Киева постепенно перестало запрашивать доклады и отдавать приказы. Со временем рации умолкли вовсе, из департамента прекратили поступать телефонограммы. Командированные в Киев возвращались ни с чем — столица к тому времени напоминала Бейрут в середине девяностых.
Тогда вояки и деформировались. Осознали, что при оружии, достаточном количестве боезапасов и наличии под боком складов с провиантом они и есть хозяева положения. Все ведь прекрасно понимали, что «африканец», несмотря на заявления эскулапов, продолжает распространяться в Европе, и то, что произошло с нашей страной, безоговорочно произойдет с другими. Ведь даже амеры со своими миссиями сюда нос не суют, хоть от них нигде больше спасу нет. Посему статус карантинной зоны с Украины снять будет попросту некому. Каждый сам за себя. Изоляция — всего лишь условие, к настоящему времени совсем неощутимое.