— Пф-ф.
— Да хоть фр-р-р. Я же с тебя деньги брать не собираюсь. Просто говорю, что думаю и вижу… Ты, в отличие от него, — кивок под ноги, — вполне нормально отличаешь что такое хорошо от того, что такое плохо. А делать тебе приходится преимущественно второе — это ты сам так себе объясняешь, что типа ты не виноват и от твоего выбора ничего не зависит.
— А это я зачем делаю? — ладно, можно чуток для разнообразия поразвлечься даже в такой ситуации и потратить ещё минуту на дурачка.
— А чтобы снять с себя ответственность: типа, не я плохая, жизнь такая. Потом после загулов и регулярной потери на них бабла — как ты считаешь, по тупости — на утро каждый раз жалеешь, чтоб сказать мягко. Но выхода всё равно не видишь. И так изо дня в день, из раза в раз, из года в год. Тоска и безнадёга! А сейчас у тебя небольшой разрыв шаблона, после которого ты обязательно будешь задумываться уже иначе, — без запинки протарахтел задержанный. — Ладно, бывай. Ты взрослый, тебе жить.
Полицейский с интересом наклонил голову к плечу:
— Ты что-то в жизни путаешь.
— Не-а.
— Путаешь. Например, наши с тобой роли. Кажется, тебе пора. Не смею задерживать. До встречи через несколько дней.
— Бог нам всем судья, — как-то буднично и неподдельно искренне качнул подбородком вверх-вниз клиент, прощаясь. — До встречи. Мог бы сказать, что хотел тебе совет дать, но от меня ты его не воспримешь, тем более такое. Ладно. Жизнь — лучший учитель.
Сеня проводил реально задумчивым взглядом того, с кем собирался любой ценой пересечься снова, но уже на своих условиях (и через очень недолгое время). Интересно, он действительно после войнушки сдвинут головой на религиозной почве?
Ложь в исполнении любого собеседника опер, как и любой другой на его месте, отлично видел без приборов сто раз из ста.
Именно этот клиент не врал ни единым словом в разговоре с ним. Ну или свято верил в то, что не врёт, что одно и тоже.
Может, правда шиза? И нож брюхом поймал, но всё равно пёр на забор, как бульдозером. Как будто ему больше всех надо.
Может, они оттуда все такие? Большого статистического опыта в их городе по воякам пока не было, но не отражаться на психике война, по идее, не может. Иначе бы оттуда никто не нёсся в разные стороны любой ценой, как тараканы. В какой угодно сектор, лишь бы подальше.
Дверь за Фоминых захлопнулась.
Виталик заворочался на полу примерно через полминуты, подтягивая под себя ноги, затем со второго раза сел:
— Бл*. Ты что, так его и отпустил? — оглядевшись по сторонам, кроме товарища он никого не обнаружил.
— А что я должен был сделать? Объявить ему за тебя кровную месть, вызвать на дуэль и настучать в ответ?
— Хорошо бы, — вздохнул друг, поднимаясь на ноги.
— И что бы это дало? Поднимается шум, начинается разбирательство. Типа у нас со скоростью звука забирает министерство обороны, а мы с тобой остаемся один на один с руководством и борцами за чистоту внутренних рядов.
— М-да уж. Ладно, — простодушно вздохнул коллега. — Если думать мозгами, то ты прав, чё. Только иногда же и от души хочется, а не этими самыми мозгами! Как ты всё время.
— Мы и так себе своё с него вернём и получим по полной, — пожал плечами Сеня. — С процентами. Просто без ненужного ажиотажа, с гарантией и буквально через тройку дней.
— Теперь ни о чём другом думать не смогу. Буду всё время кружиться вокруг одной и той же мысли.
— Пройдёт. Полдня поколбасит, затем переключишься. Считай, тренировка на устойчивость.
— В одно место бы такие тренировки. Ладно, ты прав, — решительно махнул рукой друг. — Три дня потерпим, зато потом со всем энтузиазмом.
— Только пожалуйста! Не вздумай все эти три дня только об этом и мечтать! Работать тоже надо, — предупредил Сеня, отлично знающий увлекающегося напарника.
— Ольга Борисовна, мне крайне неудобно, но вот именно сейчас нужна ваша помощь. — Прямо с порога аптеки оглядываюсь по сторонам, отыскивая хозяйку.
Прилавки стоят буквой П, она обнаруживается в правом угловом секторе.
— Ты цел?! — женщина поднимает взгляд на меня, бросает в ящик какие-то упаковки и быстро идёт вдоль стоек мне на встречу:
— На, звони. — Она всовывает мне в руки свой смартфон.
— Куда? Кому? — удивляюсь и не понимаю.
— Марина. Такая высокая красивая девушка, блондинка, заезжала сразу после восьми. Плакала, просила, если ты появишься, чтобы её срочно набрали.
— Упс. Да, она же в курсе, что я у вас работаю…
— Что с тобой произошло? От неё не добилась ни слова: она ревела навзрыд и очень жёстко не хотела отвечать на вопросы. Кстати, кто она?