То, что она сделала в следующую секунду, было категорически неправильным. Более того: даже сама тема являлась запрещённой, не то что разговор в её рамках с кем-либо. Ещё и чужим.
— Это была я, — зачем-то призналась администратор.
Его искреннее удивление, ещё шире раскрывшиеся глаза и распахнувшийся рот странным образом смыли всё её напряжение:
— К А К…?
Рухшона не удержалась и прыснула в кулак, расслабляясь:
— Расширение. Лицензия нездешняя и, можно сказать, тут недействительная. Иногда бывают ситуации, когда лучше выйти к людям с чужим лицом.
Она не стала говорить, что программа на короткое время воссоздавала её саму, только лет через двадцать пять-тридцать. Какой она будет в эти преклонные годы, если доживёт.
Держалось «искусственное лицо» тоже недолго, буквально четверть часа, что она и сообщила.
Понимания на лице курьера не прибавилось.
Ей стало ещё веселее:
— Некоторые приложения дают возможность корректировать внешность, — отчего-то захотелось пояснить. — Обычно их используют в другую сторону: разгладить морщины, увеличить упругость кожи, в общем, эффект омоложения.
— Наверняка краткосрочный? — с неподдельным любопытством вклинился парень.
— Конечно. Но женщины согласны даже так и оно работает гораздо чаще, чем они признаются, — администратор многозначительно опустила веки. — Просто я его если и применяю, то только в другую сторону.
— Старитесь?!
— Ага. Включаю лишь затем, чтоб выглядеть постарше. В этом городе буквально пару раз всего активировала, потом профиль с тем лицом вообще снесла. А вы меня, очевидно, застали врасплох и каким-то образом наблюдали именно под этим расширением.
— Загадочная метаморфоза, — вежливо покивал курьер. — Обычно женщины убавляют себе возраст, а не добавляют. Не буду спрашивать, зачем подобное нужно, — он снова добродушно улыбнулся. — Не моё дело.
— Иногда от имени хозяев приходится общаться по такому поводу, что… — очень деликатно обозначила направление намёком она. — Сама не знаю, для чего это всё вам рассказываю.
— Тут как раз понятно, — вздохнул собеседник. — Эмоциональный вакуум. Есть мнение, что одиночество тоже имеет тенденцию накапливаться.
Рухшона непроизвольно повторила его вздох.
— В этом городе уж я-то вас хорошо понимаю. Обещаю: останется между нами и я тут же забыл. — Он приложил правую руку к левой половине груди. — Вижу по вам, что тема каким-то образом деликатная.
— А вы откуда? — уже гораздо более по-свойски спросила администратор.
Парень хоть и был незнакомым, но явно не был чужим. Поймёт только тот, кто тоже оказывался далеко и надолго от родных мест.
— Ой, формально — из девятого сектора. А так…
— Поняла. — Она тоже тактично не дала ему договорить.
Плюс настоящей женщины — уметь вовремя остановиться, даже если для этого нужно наступить на горло собственному любопытству.
— С вами очень приятно общаться и иметь дело, — курьер коротко кивнул. — Я, кстати, Виктор.
— Рухшона. Откуда знаете про халал? — вопрос сам слетел с языка только затем, чтобы не прекращать общения.
От КАЗАНИ через обе площадки в их сторону уже несли свою часть бумажных пакетов. К её сожалению.
— Откуда же, откуда и этот язык, — он улыбнулся ещё раз. — Возможно, придётся к слову, расскажу как-нибудь в следующий раз.
— До встречи через час, — администратор решительно кивнула.
В принципе, местных приличий они с ним сейчас вообще не нарушают, а до собственных уже никому давно и дела нет. Да и разговор ведётся на людях, а не наедине.
Лично ей отсюда дороги, скорее всего, не будет. Обосноваться, состариться, дальше всё по графику.
Таким, как она, из миров этой категории вообще чаще всего никуда ходу нет. Разве что дети, когда подрастут и состоятся, переедут. И вытянут туда мать за собой. Но ей уже и так скоро ближе к тридцати, а на детей нет даже намёка, так что…
Рухшона украдкой вздохнула. Дисциплина дисциплиной, а мечты никто не отменял. Семья, дом, дети, внуки.
— Нарушу правила. Сколько вам лет? — парень вёл себя абсолютно естественно. — Если не хотите, не отвечайте.
— Не секрет. Уже близко к тридцати.
— Это не конкретно, — засмеялся новый знакомый. — Но ладно, проехали. Не говорите.
— Двадцать три, — призналась Рухшона.
А потом они целую минуту ржали, как кони, не обращая внимания вообще ни на кого вокруг.