— Хм…
— Зло взяло. Извините, если что не то сказал.
Аттестоваться по вазирвола я в своё время действительно не стал вовсе не из прагматичных соображений, а исключительно в память об отце. Несмотря на солидную (по моим меркам) доплату.
Такой вот парадокс.
Но рассказывать об этом точно никому не хотел, тем более мужику, которого вижу первый раз в жизни.
Глава 2
— Я вернусь? — спрашиваю его напрямую по пути в аэропорт, откуда мы вылетаем в Кабул самым обычным рейсом первой авиакомпании страны.
— А есть сомнения?! — он вроде мягко стелет, но после такого очень часто бывает жёстко спать.
По мне, только в двух случаях они могут взять со стороны вообще незнакомого человека. Ибо это как в незнакомую машину перед ответственной гонкой усесться.
Первый вариант — если им требуется что-то шапошное, где действительно нужен лишь формальный набор качеств и знаний. Когда особых требований к личности нет в принципе — какая-нибудь механическая работа.
А вот второй…
Правды, как оказалось, никто заранее не говорит. Введение меня в курс уже там, в будущем, строго после прибытия, тоже на многое намекает.
— Вопрос снят. — По его глазам вижу, что нормального ответа не будет.
До самого взлёта мы не говорим друг другу ни слова.
— Я думал, будет жарко.
Кабул встречает семнадцатью градусами по Цельсию, что даже меньше, чем сейчас в моём родном городе. Хотя он не на одну тысячу километров севернее.
— Ночью вообще плюс восемь, — замечает «дядя», после чего долго и радостно обнимается с каким-то подскочившим к нам местным.
На меня они внимания не обращают.
Мы садимся в машину — растопырившуюся антеннами во все стороны тойоту-пикник, после чего встречающий очень долго сражается с пробками по пути к одной из междугородних трасс.
— Волноваться не о чем, — здешний товарищ километров через тридцать после Кабула наконец обращается ко мне, по-своему истолковав моё молчание. — Машина оборудована глушилками. Если будем проезжать мимо мины, радиосигнал на подрыв у той не сработает — у нас небедная компания и очень хорошая техника. Более девяноста процентов гарантии.
— Суровый у вас быт, — отвечаю из вежливости, старательно скрывая истинные чувства в свете услышанного.
— Бывает, — абориген возвращает свой взгляд на дорогу. — Подрываются обычно или нищета, у кого денег нет на глушилку, или на кого конкретный заказ. Там уже могут быть разные варианты.
— А на нас заказа нет? — спрашиваю местного.
— Да не должно бы, — задумывается он. — Аккуратно балансируем. Стараюсь ни с кем не ссориться.
— С другой стороны, в рамадан тоже должно быть тише, чем обычно, — недовольно замечает «дядя», развалившись на заднем сидении и попивая местную поддельную колу из бутылки, предложенной водителем. — Священный месяц чтут все. Здесь тебе не Европа.
Именно эти его слова мне и вспомнились через пару часов, когда вначале прямо перед глазами в салоне расцвело ещё одно солнце, а потом машину подбросил удар снизу.
А затем и вовсе наступила полная темнота.
Где-то совсем в другом месте и времени.
Сотрудник службы контроля внутренней миграции в наряде по проверке документов откровенно скучал.
С одной стороны, работа была не бей лежачего, плюс не без личного интереса (хотя и не на этой тумбочке, конечно; здесь — так, регулярное бесплатное обязалово).
С другой стороны, любое хлебное место требует жертв. В его случайно такой жертвой была скука.
Пассажиры очередного рейса, выстроившиеся друг другу в затылок, дисциплинированно один за другим хлопали ладонями по изрядно подсевшему биометрическому сканеру (возраст даже технику не красит, а новое оборудование только годами обещают, ставить же никто не торопится).
Через секунду искусственный интеллект добросовестно высвечивал на рабочем мониторе имя, фамилию, возраст пассажира и всё прочее, что полагается для учёта в таких случаях.
Отдельной строкой шла пометка: «Заявленная личность соответствует идентифицируемой».
Внезапно один из стоявших в очереди привлёк внимание не только сержанта, а и всех остальных в очереди: мужик славянской внешности лет двадцати пяти — тридцати словно в момент отключился после щелчка тумблера.
Рейс с юга, машинально отметил про себя сержант.
Вначале у светловолосого в коленях подогнулись его ноги, причём правая раньше левой. Затем его тело закрутилось по спирали и со всего духу врезалось в пол (а что, почти полуторная тяжесть, как-никак. Здесь вам не метрополия).