– Почему трусов-то! Люди хотят быть застрахованы от всяческих бед…
– Не надо передергивать, Макс! Никто не хочет, чтобы с ним и с его близкими беда случилась. Просто одни люди живут спокойно, прекрасно понимая, что в любой момент все что угодно может произойти, а когда произойдет, готовы сами с проблемой справиться, а не в страховое агентство бежать, которое тебя же за твои деньги еще и надует. Для тебя же какой клиент самый выгодный? Правильно – который наследников не имеет. Зато застраховал свое имущество от всяких там стихийных бедствий, а потом взял, да и в одночасье от какого-нибудь инфаркта копыта отбросил. И кому в таком случае его денежки достанутся? Правильно – тебе и твоему страховому агентству. И чем больше будет таких вот клиентов, тем лично тебе, твоему карману выгоднее. Тебе вообще очень выгодно, чтобы в стране жили не герои, а трусишки зайки серенькие. Которые по поводу и без повода по сторонам оглядываются – абы чего не случилось. Которые готовы свою задницу застраховать – как бы на ней прыщик не вскочил. А кто в наше время готов в первую очередь свою задницу застраховать? Скажи-ка, Макс! Кого сегодня в армию по некоторым особым соображениям могут не взять, а? В первую очередь – твоих клиентов, Макс, большинство из которых не под тем цветом знамени марширует…
– Шуба, ты чего раскипятился-то! – прервал затянувшийся монолог Клюев. – У меня машина тоже застрахована…
– И у меня, – поддакнул Акимов. – И, между прочим, моя тачка застрахована как раз у Макса.
– Страх и в ванне, – усмехнулся Серега. – Это не мои слова, а великого Терри Пратчетта. Надеюсь, от стихийных бедствий не застраховались?
– Мы не настолько богаты, чтобы оплачивать еще и стихийные бедствия…
– Каждый, добровольно страхующийся – трус. Ты, ты и ты – трусишки зайки серенькие…
Повисшую злую паузу нарушил звонок в дверь.
– Кого еще черт принес? – нахмурился Серега.
– Открывать пойдешь, или сначала за трусишку ответишь? – спросил Клюев.
– Да иду уже, иду.
Вслед за хозяином квартиры, словно притянутые магнитом, последовали гости. И когда входная дверь открылась, одновременно издали что-то нечленораздельное, но радостно-восхищенное. И было отчего – на пороге стояли две довольно привлекательные девушки, у одной из которых в руке была бутылка виски, у другой – торт.
– З-з-дравствуйте, – растерялся Серега Костиков. – Вы, наверное, квартирой ошиб…
– Нет-нет, не ошиблись, – пролез к дверному проему Максим. – Шуба, это те самые сотрудницы, которые хотели с тобой пообщаться по поводу пластилинового творчества. Проходите, девочки, проходите. – Это – Татьяна Юрьевна…
– Можно – просто Таня, – пышная брюнетка переступила порог и, стрельнув глазками, протянула Костикову бутылку.
– А это – Дарья… не помню отчества…
– Можно – просто Даша, – мило улыбнулась рыжеволосая обладательница торта. – Извините, если прервали ваше мужское…
– Очень даже вовремя прервали, – выхватил у нее из рук торт Акимов и сунул в свободную руку Сереге. – Меня зовут Игорь, этого стройного товарища – Юрий Борисович…
– Просто Юра, – тут как тут оказался капитан милиции. – Если бы не прервали, у нас бы тут такое началось!
– Мужчинские разборки? – вскинула брови Таня.
– Какие могут быть разборки среди друзей! – воскликнул Максим. – А в присутствии таких прекрасных дам говорить мы будем лишь о творчестве. Проходите, сотрудницы, проходите…
Нормальные оказались сотрудницы – вмиг развеяли напряженную атмосферу в квартире Сереги Костикова. И выпивали с удовольствием, и на не очень пристойные шутки адекватно реагировали. Ну а когда скульптор предоставил на общее обозрение некую часть своих рукотворных композиций, началось вообще что-то феерическое. Такого восторга Серега просто не ожидал. Особенно порадовали зрителей три последние по времени сделанные композиции: «Анна Каренина и находчивый грибник», «Туалет занят» и «Пошла Дуня за водой». В плане исполнения Сереге и самому они нравились больше всех остальных, но тут еще и комментарии посыпались:
– А рельсы-то, рельсы! – восхищался Акимов. – И на шпалах каждый костыль обозначен, и щебень разбросан очень достоверно…
– И главное, у грибника сигарета в зубах! А корзинку-то он уронил, и грибочки рассыпались: беленькие, подосиновики и лисички, лисички! – визжала от восторга Татьяна Юрьевна.
– Вы лучше к антуражу туалета приглядитесь, – говорил Клюев. – Там же на каждой доске – трещинки, типа рассохлись! А внутри и сидушка очень натуральная, и бумага нарезаная в специальной штучке, и календарь на стене… А какие у кошки усы растопыренные!!!
– Лично я больше всего от колодца с Дуней кайфую, – многозначительно изрекал Максим. – Именно к такому колодцу я в детстве ходил за водой.
– Я, возможно, ошибаюсь, – последней решила высказаться Даша, – но мне кажется, что и Анна Каренина, и Дуня – вылитые Мерлин Монро, а находчивый грибник, писающий мужик, и тот, который к Дуне у колодца пристроился очень похож на нашего скульптора.
– Точно, Шуба! – воскликнул Акимов. Это ж ты!
– Он!
– Нет, – возразил Максим. – У грибника во рту сигарета, а Шуба некурящий.
– Все равно похож.
– А почему – Шуба? – спросила Даша.
– Это я его так прозвал, – словно хвастаясь, сказал Акимов. – Было время, он зимой на подледную рыбалку в шубе ездил и однажды, при помощи этой шубы, человека спас.
– Как это?
– Рыболов старенький на последнем льду в полынью провалился, а вылезти не мог. Серега поближе подполз, шубу с себя снял, сам за один рукав держался, за другой дедок ухватился. Так и вытащил его на твердый лед. Шуба у нас герой!
– Да ладно тебе, Игорь Иванович. Меня тоже из полыньи вытаскивали. Рыбалка – самый опасный вид спорта.
– Почему – спорта? – удивилась Даша.
– Подожди, подруга, – вклинилась между ней и Серегой Татьяна Юрьевна. – У меня к господину Шубе серьезный разговор. Конфиденциальный.
– Максим Николаевич сказал, ты в курсе моей просьбы? – без обиняков спросила она Серегу, когда они уединились на кухне. – Сможешь за неделю управиться?
– Смотря сколько должно быть персонажей, смотря какой антураж, – Сереге не очень понравилась ее настырность. Такой – палец в рот не клади.
– Я постараюсь объяснить ситуацию. Француз мой, – весь такой пафосный, считает себя крутым ловеласом. Пусть считает. Для меня главное удержать его, как клиента. Он через полторы недели к себе во Францию уматывает, а когда обратно прилетит, зависит от того, будет ли у него здесь в России интерес не столько по бизнесу, сколько в плане развлекухи. На женском фронте естественно…
– Естественно, – кивнул уже довольно поддавший Серега. Татьяна Юрьевна, кстати, тоже была не совсем трезва.
– Я вот что придумала. Уже в Шереметьево перед самым вылетом вручить ему сувенир, который типа не кантовать, а – в ручную кладь. Чтобы была такая коробочка из-под торта, красиво упакованная, которую он откроет только у себя дома. Откроет, а там миниатюрная баня, в которой он – главное действующее лицо, а вокруг – готовые исполнить любую его прихоть голые девушки…
– Помимо француза, сколько должно быть баб? – недовольно спросил
– Пять. Лучше – шесть…
– Перебор! В плане на ограниченном пространстве парилки тесновато им будет. Надо помывочное отделение добавлять, а это подразумевает бочки с горячей и холодной водой, всякие там шайки-лейки.
– Добавляйте! – идея с помывочным отделением Татьяне пришлась по душе. Но, чтобы девушек было не меньше пяти. Леон должен как бы оказаться в настоящем цветнике. Чтобы вокруг и брюнетка, и блондинка, и толстая, и худенькая, типа на любой вкус…
– Лысую лепить не стану!
– Не надо лысую…
– А позы?
– На ваш мужской вкус. Но чтобы обязательно… – Татьяна изобразила толику стеснения. – Сергей, у меня есть одно серьезное условие, – помимо меня баню никому не показывайте. За это я готова заплатить дополнительно.