– Да. И вон там.
Он показал на еще одну постройку, примерно в тридцати ярдах от нас; она тоже выходила прямо на пастбище. А справа возвышалось солидное двухэтажное кирпичное здание. Квадратное, оно, словно лепестками, было окружено длинными загонами. Я вспомнил, что именно возле квадратного здания разгружали фургон. Сейчас, впрочем, его видно не было.
– Что это? – поинтересовался я, немедленно осознав собственную ошибку.
– Лаборатории и операционная. Офисы тоже там. Я думал, вы помогали разгружать оборудование.
– Только в лаборатории. Они меня отправили знакомиться с окрестностями, и я первым делом отправился к загонам. А кроме того, здесь легко запутаться. У меня уже голова идет кругом.
– Бывает, – согласился он, впрочем, как-то неуверенно. Неожиданно раздался сигнал. Сначала я не понял, откуда именно идет звук, типично электронная трель. Но Дайсон быстро запустил руку в карман брюк.
– Здесь есть связь? – удивился я.
– Единственное место во всей долине. Думаю, именно потому они и выбрали эту ферму.
Он приложил телефон к уху и отвернулся.
– Да?
Потом помолчал, слушая, и ответил:
– Я подзаймусь китайским.
Вот он, мой шанс. Похлопав Дайсона по плечу, я помахал общительному парню рукой. Занятый разговором, он едва кивнул и снова отвернулся. Направляясь к зданию, в котором помещались лаборатории и офисы, я мельком глянул через плечо: Дайсон пристально смотрел мне вслед, и шрамы на его лице блестели в свете заходящего солнца.
83
Прижавшись спиной к прохладной металлической стене здания, я внимательно оглядывал территорию фермы «Трансгеника». Был уже восьмой час, фургон давно уехал, а с ним вместе и почти все сотрудники. И вот, в самом сердце вражеской территории, я решил на минуту остановиться и подумать, зачем же все-таки я здесь очутился. Что-то здесь таилось, причем это что-то могло оказаться для меня очень полезным. Но что именно? Я не знал. Недоумение и растерянность начали перерастать в настоящую тревогу. Что необходимо искать? Прекрасно понимая, что доверился Элен Чен, я в то же время не мог не видеть собственной глупости. С какой стати она стала бы мне помогать? Если ситуация обернется в мою сторону, отрицательным полюсом к хорошим людям, работающим в славной фирме «Трансгеника», то она моментально пойдет ко дну вместе с ними. Зачем же девушке поддерживать бывшего бойфренда, к которому, судя по всему, она совершенно равнодушна?
На углах здания красовались телекамеры; мне пришло в голову, что, прижимаясь к внешней стене здания, я буду выглядеть гораздо подозрительнее, чем просто разгуливая по территории фермы. Поэтому я решил, что надо двигаться. В боковой стене дома, примерно в двадцати ярдах от главного склада, располагался еще один склад, меньший по размерам, с дверью, напоминающей дверь гаража. А рядом виднелась обычная дверь, украшенная все тем же вездесущим электронным замком. Быстро чиркнув по нему карточкой-удостоверением, я открыл дверь и вошел в здание, моментально оказавшись в просторном коридоре с безупречно чистым бетонным полом. На меня смотрела еще одна дверь, все с той же, уже ненавистной, черной пластиной замка. Как оказалось, она вела в святая святых – операционную. Еще один вестибюль с раковиной, халатами, масками. Три двери: первая, судя по всему, ведет в раздевалку, вторая – в саму операционную. Замков на этих дверях я не заметил и с немалым облегчением решил, что на какое-то время избавлюсь от камер, систем безопасности и прочих нудных предосторожностей. Секунду поколебавшись, толкнул ближнюю дверь.
Операционная находилась по другую сторону широкой стеклянной стены, я же стоял в небольшой комнате с несколькими стульями и внушительной видеокамерой, явно не служащей целям безопасности. Судя по всему, это комната наблюдения. Значит, придется наблюдать. Операционная была очень чистой, но без излишних премудростей: как раз такая, какая нужна свиньям. В общем, она очень напоминала старинные операционные в провинциальных больницах – с вентиляционным оборудованием, оксиметрами и другими хирургическими принадлежностями. Свиньи по размерам не уступают людям, а потому операционный стол оказался стандартным.
Я пересек операционную и вышел в противоположную дверь, вновь очутившись в длинном коридоре. Внезапно одна из дверей, справа от меня, открылась и показалась молодая женщина в лабораторном халате. Она равнодушно поздоровалась, явно ни на минуту не удивившись тому, что я брожу здесь, в самом центре «Трансгеники», и пошла по своим делам. Я остановил ее:
– Извините.
– Да?
Невысокого роста, скорее даже маленькая, с симпатичным, но несколько тяжеловатым лицом. В руках поднос с пробирками.
– Я из лаборатории доктора Тобел, помогал с переездом. И вот заблудился. Не могли бы вы мне помочь?
– Настоящий лабиринт, правда?
Я весьма эмоционально согласился.
– Идите прямо по этому коридору до двери в торце. Думаю, все оборудование сгрузили во временных лабораториях. Идите через двойные двери, а потом первая дверь слева.
Поблагодарив, я отправился в путь. Дверь в торце, оказывается, вела в следующий, более короткий коридор, пересекающий этот. Пара дверей в нем вполне соответствовала описанию «первая слева», однако я решил шагать прямо. Показалась серая металлическая дверь, отмеченная заметным символом биологической угрозы. Хороший знак. Я прижал к ней ухо, но ничего не услышал. Медленно приоткрыв дверь, увидел, что все лампы выключены и горит лишь небольшой дежурный фонарь. От подобного освещения комната казалась холодной и призрачной.
Вдоль стены стояло несколько белых ящиков – единственное указание на недавно состоявшийся переезд. А вообще лаборатория казалась полностью оснащенной, она, видимо, действовала уже давно. Микроскопы, довольно новый видеоскоп, аппараты регистров управления процессорами, газоанализаторы, хроматографы. Короче, все, как положено, и совсем не интересно.
Внимание мое привлекла дверь в дальнем конце комнаты, на которой тоже красовались знаки, предупреждающие о биологической угрозе.
Я подошел и сквозь небольшое окошко разглядел стоящие вдоль стен восемь морозильных камер. Табличка на двери напоминала, что, входя в комнату, необходимо соблюдать универсальные меры предосторожности. Вторая табличка гласила, что вход разрешен лишь лицам, имеющим специальный пропуск. На двери красовался электронный замок. Внутри этого здания он был первым напоминанием об осторожности. Что и говорить, удостоверение доктора Тобел моментально ввело меня в круг посвященных. Прикосновение к черной пластине – и дверь тут же открылась. Игнорируя призыв к универсальным предосторожностям, я вошел в святая святых. Вместе со мной ворвался поток воздуха, дверь громко стукнула и защелкнулась.
Несмотря на вентиляцию, воздух в небольшой комнате пропитался медицинскими препаратами, как и в большинстве лабораторий, в которых мне приходилось бывать. Разница заключалась лишь в размерах – каждая из стен здесь казалась не длиннее пятнадцати футов – ровно столько, чтобы поместились морозильные камеры. Я подошел к первой из них, взглянул на термометр: -80° по Цельсию. Внутри, за блестящей стальной дверью, оказалось несколько пластиковых подносов с запечатанными пластиковыми пакетами. Надписи на пакетах выглядели несколько зловеще: «Анжелика-3, поджелудочная железа», «Анжелика-3, печень» и так далее в том же духе. Да, в пакетах хранились не какие-нибудь образцы тканей, а настоящие органы. Очевидно, Анжелику-3 принесли в жертву тестам. Подносы, стоящие выше и ниже, были заполнены небольшими контейнерами с образцами биопсии, помеченными «Анжелика-1», «Анжелика-2», «Анжелика-3,4,5,6». Повезло этим Анжеликам! Их частички еще поживут на земле, пусть даже и не слишком долго.
Во второй морозилке хранилась плоть Моники. Гордясь собой, я сделал гениальное открытие: в каждой из морозильных камер ярлычки называли имя лишь одной свиньи. Да и сами холодильники кто-то тоже пометил, приклеив бумажку с именем на верхнюю планку.