Несмотря на полдневный зной, ехал я быстро. К этому времени город уже впитал в себя тот жар, который солнце выливало на него в течение дня, и теперь с готовностью отдавал его нам. Флаги беспомощно, словно тряпки, висели на мачтах, а выхлопные газы машин и автобусов отказывались рассеиваться в воздухе. Мало кто из людей отваживался выйти на улицу. Действовала не жара как таковая, а ее продолжительность: температура в девяносто три градуса по Фаренгейту держалась уже на протяжении недели с лишним. Многие несчастные не смогут вынести такой жары. Бедность означает отсутствие кондиционеров. Это да старость в придачу вполне могут убить.
Я остановил машину напротив кирпичного дома, выглядевшего точно так же, как и остальные стоящие в ряд кирпичные дома квартала. Может быть, только цветов перед ним было немного больше. А может, он выглядел чуть-чуть аккуратнее. Но это я уже, конечно, копаюсь в мелочах. В целом же квартал на окраине шикарного района Федерал-Хилл выглядел очень симпатично, особенно если не знать, что он истекает кровью.
Справа от синей двери я увидел переговорное устройство с кнопкой. Позвонил. Через пару секунд в решетке домофона заверещал голос, спрашивая, кто я такой. Я назвал себя, и еще через минуту дверь открылась.
Мэри д'Энджело оказалась доброй матроной лет пятидесяти-шестидесяти, с едва начавшими седеть темными волосами и расплывшимися бедрами. Она обняла меня, причем руки ее легко обхватили мою спину. Наверное, именно эти конечности и вызвали к жизни название заведения.
– Доктор Маккормик, надеюсь, мы сможем оказаться вам полезными.
Я ответил, что не сомневаюсь в этом. Не забыл поблагодарить и за ту пользу обществу, которую она приносит, позволяя мне войти.
– Мы так переживаем за Хелен. Ну и, конечно, за Бетани.
– Знаю. А мы изо всех сил стараемся им помочь и не дать больше никому заболеть. Понимаю, что вы волнуетесь не меньше нас. – Всегда полезно заранее заручиться поддержкой. – Сколько человек здесь живет?
– Всего восемь.
– Они сейчас дома?
– Нет. Все наши подопечные, мистер Маккормик, в состоянии приносить пользу обществу. Сейчас они на работе. Обычно днем пансионат бывает закрыт. Так что рассчитывайте только на меня.
– А когда они возвращаются?
– Уже к шести все бывают дома.
Я взглянул на часы.
– Ну, значит, или мне самому, или кому-то другому придется зайти к вам еще разок, чтобы взять кровь у остальных жильцов и поговорить с ними. А сейчас необходимо сделать мазки в кухне, в ванных и туалетах, ну и, конечно, в комнатах Бетани и Хелен.
– Они живут в одной комнате.
– Это лишь упрощает дело.
– Вот и прекрасно.
Я чувствовал, как Мэри д'Энджело начинает кипятиться. Так случается почти всегда – люди не любят, когда их проверяют, испытывают, анализируют и прочее, даже если не думать о той катастрофе и полной потере репутации, которая может произойти, если что-нибудь патогенное действительно обнаружится.
– Я бы хотел также установить ловушки на грызунов и насекомых в кухне и в подвале.
– Доктор Маккормик, у нас здесь нет ни грызунов, ни насекомых.
– В таком случае мне будет значительно легче нести мое снаряжение обратно.
Мэри д'Энджело скрестила руки на груди.
– Вы не будете возражать, если я попрошу вас проводить меня?
– Ничуть, доктор Маккормик, – ровным голосом ответила матрона.
Обход мы начали со столовой, на редкость уютной, с большим круглым столом, в центре которого возвышался вращающийся прибор для приправ и соусов. Стены были украшены образами Иисуса в рамках, отрывками из Священного Писания, пейзажами. Не многие из произведений выглядели работами профессиональных художников. Хозяйка заметила, как внимательно я разглядываю стены.
– Институт живописи штата Мэриленд проводит субботние занятия. Наши подопечные охотно их посещают.
– Судя по всему, вы неплохо о них заботитесь.
– Надеемся, что так.
Из столовой мы направились в кухню. Должен сказать, что хотя я исследовал не так уж много пансионатов, тем не менее успел сунуть нос в массу ресторанов. И эта кухня была такой же чистой, как в лучших из них. Над рабочим столом висели блестящие кастрюли и сковородки. Дренажная решетка в безупречном полу выглядела столь же безупречной и тоже без единого пятнышка. Над раковиной, в сушилке, аккуратно стояли тарелки. А что касается воздуха, то кухня в «Раскрытых объятиях» вовсе не имела того неприятного запаха, который практически всегда присутствует в казенных заведениях.
Представляя мне свои владения, Мэри д'Энджело лишь раскинула свои мощные руки. Она не произнесла ни слова.
Снова пройдя через столовую, мы оказались в гостиной, в которой стояло пианино и где, по словам матроны, обитатели пансионата пели и молились перед обедом. Потом меня повели на второй этаж, в спальни.
В доме оказалось четыре спальни и две ванных комнаты. Все кровати были аккуратно застелены, а грязное белье находилось именно там, где ему и положено находиться – в корзинах. И тем не менее на втором этаже царил беспорядок: ящики комодов открыты, на столах обертки и бумажки. В ванных на раковинах остались засохшие следы мыла и зубной пасты. Утром кто-то забыл спустить воду в туалете.
Мэри нажала кнопку унитаза.
– Мы стараемся, – заметила она.
По застеленному дорожкой коридору меня повели в самую дальнюю комнату.
– Вот здесь живут Хелен и Бетани.
Комната походила на другие и, быть может, только казалась светлее, потому что освещалась двумя окнами. На полу старый, но чистый серый ковер. Одна стена оказалась почти сплошь увешана картинами и рисунками на религиозные сюжеты. Некоторые, несомненно, явились из субботних классов, другие были вырезаны из журналов и книг. На противоположной стене тоже висело несколько религиозных картин, но преобладали изображения природы, животных, пейзажей. А еще – насколько я смог узнать – фотография Брэда Питта без рубашки.
Мэри подошла к стене, аккуратно вытащила кнопку и, сложив фотографию, засунула ее в карман юбки.
– Вы можете задержаться, мисс д'Энджело, вы никуда не торопитесь? – поинтересовался я. – Мне необходимо взять мазки и задать вам несколько вопросов.
– Разумеется, доктор Маккормик. Мне и в голову бы не пришло оставить вас здесь одного.
Получив, таким образом, разрешение, я спустился вниз, взял свой чемоданчик с инструментами и направился в кухню, решив начать именно оттуда.
Холодильник, раковина, пол, решетка в полу, сток в раковине – я проводил по поверхности тампоном, потом клал тампон в пластиковый контейнер с наклейкой и плотно закрывал крышку. Образцы пищи отправились в специальные контейнеры, равно как и капельки жидкости для мытья посуды и смягчающего лосьона для рук. Я заглянул за холодильник, под раковину, в шкафы и полки в поисках мышиных следов, однако ничего не обнаружил.
В столовой взял образцы приправ. В ванных и наверху, и внизу не забыл о мыле и даже провел по кранам.
Позволил себе покопаться в личных вещах Хелен и Бетани. Защитный крем от солнца, вазелин, увлажняющий крем – все отправилось в чемодан для образцов. На дне одного из ящиков – он наверняка принадлежал Бетани – я обнаружил старый номер журнала «Шерри». Жесткое порно. Журнал был старательно спрятан, и, если не копаться так тщательно, как это делал я, найти его было бы невозможно. Надо отдать девочке должное. Я прикрыл журнал носками.
Комнаты остальных жильцов подверглись не столь тщательному обследованию. Прошелся я и по подвалу, заглянул на задний двор, еще раз побывал в гостиной. Поднялся на чердак. Поставил девять ловушек для грызунов и двадцать – для насекомых.
С разрешения мисс д'Энджело пересмотрел всю пришедшую за последние две недели почту. Не то чтобы мы искали сибирскую язву, но тем не менее, когда речь идет о биотерроризме, корреспонденция оказывается чрезвычайно важной.