Мать Гая снова приветливо улыбнулась ей и потянула к Саше свои руки. На этот раз Саша не отпрянула, да и некуда было, лишь смотрела, как они приближаются, обхватывают ее пальцы, и как женщина радостно и чуть виновато улыбается ей на прощанье. Что, если Стэн ошибся? Сердце Саши гулко стучало в ушах, отбивая, возможно, последние удары ее жизни. Тем временем женщина нахмурилась и крепче сжала ее руки. Очевидно, она была одной из тех, кто перетекал в свою жертву. Но, то ли кран был поломан, то ли вода закончилась — время шло, и ничего не происходило.
— Потрясающе, — не удержался от восторженного комментария Стэн.
— О чем вы? — уточнила Саша, боясь отвести глаза от женщины хотя бы на секунду.
— У нее ничего не выходит, — охотно пояснил лаборант.
— И что же в этом потрясающего? Разве план был не в том, чтобы использовать меня в качестве транзита?
— Мы тебе рассказали лишь одну из версий.
— И что же во второй? — вновь начиная сердиться, поинтересовалась Саша.
— То, что ни один призрак не в состоянии захватить твое тело.
— Почему? — Саша, наконец, наплевала на мать Гая и повернула голову к Стэну.
— Потому что для этого требуется ровно столько же энергии, как и для захвата любого другого человека, — радостно отрапортовал Стэн, с восторгом наблюдая бесплодные попытки матери Гая. — А с тобой в теле, так и вовсе нереально, как и с любым другим реберфом.
— Значит, мое тело ничем не отличается от любого другого? А как же мои способности?
— Все твои способности заключены в нематериальной сущности реберфа, — с гордостью провозгласил Стэн, — что и требовалось доказать. Не тело, а ты уникальна. Ты идеальнее сочетаешься с людьми. Я вижу причину в том, что ты интегрируешься с их психикой, а не подавляешь ее. Иными словами, ты — лучший хозяин, чем все остальные.
— Супер, — Саша с какой-то отстраненной задумчивостью смотрела, как тает призрак матери Гая. Как исчезают ее руки, растворяется лицо.
— Что происходит? — проговорила Саша, обращаясь не то к Стэну, не то к самой себе. — Мать Гая, ее больше нет.
— Мне не нужны враги, — безразлично отозвался Тинни, напоминая о своем присутствии.
— Что? — только и успела спросить Саша, а взгляд ее в ужасе метнулся к мертвенно бледному лицу Гая. — Что вы ему укололи?
— Релаксант, — произнес Тинни, на этот раз уточнив: — смертельную дозу.
— А как же речь о должниках?
— Дорогая, я же не говорил, что должником будет Гай. Меня вполне устроила бы его мать.
В теплой лаборатории Сашу пробрал озноб.
— Стэн? — почти беспомощно посмотрела она на лаборанта.
— Он представлял угрозу, — сказал тот так, как будто это все объясняло.
Определенно, ее окружали целеустремленные безумцы. И если однажды им в голову придет мысль о том, что угрозу представляет она, ей не сдобровать.
— На сегодня все, — оборвал ее мысли Тинни, покидая лабораторию.
— Это замечательно, я знал! — Стэн ликовал, не обращая никакого внимания на тело Гая.
Да, Гай был ее врагом, она привыкла его ненавидеть, но никогда не желала ему такой смерти, исподтишка, подлой и неожиданной. Оставалось только догадываться, скольких усилий ему стоило выбраться из лап Коэна — и все это только ради того, чтобы сдохнуть на стуле в лаборатории Тинни.
— Не хочешь отметить? Я могу намешать нам пару коктейлей, — смущаясь, предложил Стэн, и Саша, наконец, обратила на него внимание.
— Нет, прости, что-то не хочется.
— Ты хоть понимаешь, что это означает? — не унимался он. — Что ты можешь вытеснять других реберфов с их насиженных мест, я почти уверен.
— Вытеснять? Но ведь это равносильно внезапной смерти?
— Скорее всего, да, — согласился Стэн.
— Значит, они не сумеют перебраться в другое тело.
— Ну, да.
— Погибнут.
— Станут призраками.
— Стэн, я ведь не видела других призраков, кроме матери Гая. На свете так мало погибших реберфов?
— Не понимаю, к чему ты клонишь, — покачал головой Стэн.
— К тому, что призраками становятся лишь те, кто сумел зацепиться за своих близких. Я не вижу призрака Гая, — Саша содрогнулась от одной возможности последнего.
— Родственников, — Стэн подхватил ее мысль и продолжил: — Это было бы логично. Схожесть позволяет интегрироваться в захваченное родственным субъектом тело.
— И я не различаю людей и реберфов, — закончила Саша.
Стэн озабоченно просмотрел на нее.
— Я — ходячая русская рулетка.
— Подожди, но ты ведь входишь в дом — так это выглядит для тебя, ты говорила, верно? Так неужели ты не видишь, что в нем есть хозяин? Или что он заперт, к примеру?