— Ну, вот мы и пришли, — сказала она, остановившись перед высокой деревянной дверью с замысловатой ручкой.
— Жаль, — едва не ляпнул Дюпре, но вовремя сдержался.
— Я так Вам благодарна, — произнесла девушка. — Как Вас зовут?
— Антуан, — ответил он.
— Антуан, — повторила она, и никогда еще его имя не звучало так очаровательно. — Не хотите чашечку кофе? Я варю неплохой, — улыбнулась она, и Дюпре в этот момент понял, что окончательно пропал.
Пустой стакан полетел в безликую гостиничную стену.
— Мерт, — выругался Дюпре и рухнул на кровать головой в подушку. Он мял ее руками, вспоминая, как они любили друг друга с Одри, как нежно она будила его, целуя закрытые веки, спускаясь по щеке к его губам. Мир без нее утратил все краски и смысл, осталось только вино и ненависть. Проклятые изоморфы. Отбросив в сторону подушку, Дюпре вновь встал и открыл холодильник. Оттуда на него пялились еще несколько бутылочек-недомерков. Витиевато выругавшись, Дюпре схватил наугад одну из них и, сорвав крышку, опрокинул себе в горло, на этот раз даже не воспользовавшись стаканом.
— За услуги мини-бара с Вас дополнительно шестьдесят четыре фунта, сэр, — проговорила вежливая барышня на ресепшене.
— Ого, Дюпре, вы делаете успехи, — заметил Коэн, а Дюпре неразборчиво сквозь зубы послал его ко всем чертям.
— Мои познания во французских ругательствах скоро будут достойны восхищения, — едко заметил Коэн, и Дюпре хмуро умолк. У него болела голова, и он не настроен был сегодня утром на дебаты. Они возвращались по домам, Дюпре летел в родной Париж, и ему не о чем было говорить с этим британским индюком. Но тот не умолкал:
— Вы уверены, Дюпре, что в состоянии руководить нашим французским филиалом?
— Уверен, — глухо бросил Дюпре, оставляя на столешнице деньги и направляясь на выход.
— Я понимаю, что личные проблемы не дают Вам вполне… — услышал он за своей спиной голос нагонявшего его Коэна, и его ноздри расширились от гнева.
— Никакие проблемы не помешают мне изловить эту гнусную сволочь и разделаться с ней, как следует, — заорал он прямо в лицо Коэну.
Шеф слегка отступил, очевидно, избегая дышать тем воздухом, что выдыхал Дюпре, но, в основном, агрессия коллеги его нисколько не испугала.
— Дюпре, Вы не летите в Париж, — холодно отчеканил Коэн.
— В каком смысле? — прищурился Дюпре.
— Я поменял Ваш билет. Вы летите в Россию. Я не доверяю новичкам.
Дюпре попытался было что-то возразить, но Коэн остановил его властным жестом.
— Я не собираюсь потерять Гая только из-за того, что у нас там неопытные сотрудники. Вы, кажется, желали найти применение своей ненависти? Так вперед! Я даю вам такую возможность. Только помните, что за Гаем мы пока просто наблюдаем, никакого контакта. Вы меня поняли, Дюпре?
— Понял, — отозвался Дюпре, выхватывая из рук Коэна билет и шагая со своим чемоданом на выход.
— И еще, Дюпре, — бросил ему вслед Коэн, и француз повернулся.
— Постарайтесь сильно не напиваться. Водка несколько крепче вина.
Дюпре снова длинно выругался на родном языке и покинул гостиницу.
Глава 7
Покинув гостиницу, Саша почти сразу же столкнулась взглядом с Костей. Он долго смотрел на нее, словно пытался глазами выразить всю глубину своего презрения и скорби. Она гордо вздернула голову повыше и прошагала мимо него, будто ничего не произошло.
— Я думал, ты поверила мне, — услышала она голос за своей спиной и, повернувшись, увидела отчаяние на лице парня. В каком-то смысле ей даже было жаль его, но теперь им не о чем было говорить после того, что она узнала. Увы, они находились по разные стороны баррикад. Для Кости они были чудовищами, убийцами, в то время как на самом деле, им бы благодарить таких существ, как Гай.
— Да ладно, поверила во что? — хмыкнула Саша. — В инопланетян с этими твоими изо… как их?
— Изоморфами, — обиженно пробормотал Костя.
— Отлично, — резюмировала Саша. — Я не знаю, на чем ты сидишь, друг, но мне это не надо, — и готова была уже развернуться и уйти, как он схватил ее за руку.
— Ты не понимаешь, ты в опасности. Саша, ты играешь с огнем. Он — не тот человек, с которым следует быть.
— А с кем следует? Может, с тобой? — она окинула его уничижительным взглядом и заметила, как под ним Костя ощутимо съежился. — Послушай, — уже мягче добавила она, — я не имею ничего против твоих фантазий. Но мне нет до этого дела.