Ровно в шесть часов вечера раздался стук в дверь. Я медленно прошла вниз по лестнице в своих светло-голубых туфлях на четырехдюймовом каблуке, украшенных множеством мелких красных розочек. Они идеально подходили к моей блузке со спущенными плечами и маленькими серебряными украшениями вокруг моих бедер. Полдюжины серебряных браслетов украшали моё запястье и звенели с каждым моим шагом. Бросив на дверь сексуальную ухмылку, я постояла минуту, переводя дыхание.
Открыв дверь, я подняла глаза и тут же ухватилась за неё, взяв паузу. Ситуация стала походить на очень плохую шутку. Я даже не могла находиться в одной комнате с ним, не выставив себя дурочкой. Он стоял передо мной, видит Бог, шесть футов три дюйма ухмылки и сексуальности. Очевидно, Мэйс нашел мои подростковые выходки забавными. Он медленно и возбужденно рассматривал меня, ненадолго остановив взгляд на моих убийственных каблуках. А затем, приподняв брови, медленно перевел взгляд на мои сидящие на бёдрах, облегающие джинсы, прошелся взглядом по моей ложбинке и остановился на накрашенных красной помадой губах.
Он снова посмотрел в мои глаза и сказал хриплым голосом:
— Горячие туфли, детка. Готова?
Я схватила свой кошелек со стеклянного столика у двери, быстро проверила, чтоб всё было на месте, и пошла за ним. Я взяла его за протянутую руку, и через секунду меня пронзило покалывание. Его большие руки заставляли меня чувствовать себя миниатюрной. Я подняла голову и заметила, что он припарковал свой грузовик на месте Трипа.
— Ты же знаешь, что тебе не нужно было парковаться там.
Даже не глядя на меня, он пробормотал:
— На данный момент я там живу, детка.
Мы подошли к пассажирской двери, и он подал мне руку. Как только это случилось, — его руки оказались на моей заднице — бабочки закружились в моём животе.
Я села и свысока посмотрела на него. Он ухмыльнулся:
— Я бы не отказался от возможности видеть твоё хорошенькое личико каждый день.
— О, — прошептала я срывающимся голосом, думая о том, что тоже хотела бы встретиться с ним ещё раз. Я вдруг покраснела. Мне бы очень хотелось увидеть его дьявольскую часть. Без рубашки и потного, стригущего газон… Это было бы великолепно.
Должна признать, что эта идея о нём прошла, но оставила после себя беспокойство. Я знаю его всего один день. В смысле, я знала истории о нем, и видела фотографии его подрастающего, но я на самом деле не знаю его — совсем не знаю его. Вообще. Я должна быстро это исправить, и свидание — подходящее для этого событие.
— Кем ты сейчас работаешь? — полюбопытствовала я. Он посмотрел в мою сторону, когда переключал передачи. Проклятье, он даже это делает сексуально.
— Приятель попросил сделать меня некоторую работу по улучшению производительности. На самом деле, я не нуждаюсь в работе, но предпочитаю оставаться занятым. Я должен начать в течение нескольких недель.
— По крайней мере, ты будешь хоть чем-то занят, — ответила я, запинаясь. Его рот двигался, когда он говорил, и мне стало интересно, что я буду чувствовать, когда его губы обхватят мой сосок.
Поерзав на сидении, я услышала только его ропот на последней реплике:
— Я мог бы подумать о том, чем действительно хочу заниматься.
Его намёк и нашёптывания были очевидными, и я была более чем готова.
Мэйс подъехал к входу в местный бар, — гриль-бар Боба — место, которое я, безусловно, любила.
Я любила бар Боба за дружественную и непринужденную атмосферу. Вкусные и простые блюда, холодное пиво на разлив и отличная музыка. Я не была одной из тех девушек, которые потягивали вычурные напитки из красивых стаканов, при этом оттопыривая мизинец. Блядь, нет. Дайте мне холодное пиво, уносящие крышу шоты, а иногда ром и колу.
— Там освободился столик, — сказал Мэйс, кивком головы показывая на свободный столик, который стоял рядом с бильярдными столами, — Я принесу нам напитки. Жди прямо там, детка.
Он пошел к бару, даже не спросив, что хотела я. Во мне вспыхнуло раздражение.
Что за задница!
Неужели он думает, что я не могу сама сделать заказ, его поведение «мачо-мэн» начинало бесить. Я подразумеваю: неужели у меня вокруг шеи висела табличка «бесполезная сучка»?
— Чёртов высокомерный баклан думает, что может мне указывать, будто я какая-то шлюха, —пробормотала я сама себе, и пошла к нашему столику, готовая задать ему, когда он вернется с чем-то, что я ненавижу.
— Он даст мне что-нибудь в этом чертовом стакане, и я заставлю его самого это выпить, — продолжала разглагольствовать вслух.
Я только скользнула в кресло, и камень упал с моих плеч, когда передо мной поставили холодное пиво. Я посмотрела на пиво, и все раздражение улетучилось, а мои кишки наполнились неприятными ощущениями. Я подняла глаза, чтобы посмотреть на Мэйса и сказать ему спасибо, и поняла, что он ухмыляется, как мерзкая задница.
— Спасибо, но что смешного? — огрызнулась я.
— Ты, детка, топчешься тут, как будто собираешься завалить кого-то, — сказал он, безуспешно подавляя смех.
— Я не собиралась кого-то бить, просто хотела поделиться с тобой умом, — я посмотрела на него раздраженно, так как даже сейчас Мэйс не слушал меня. Он понимал, что у меня небольшая истерика, — Как ты узнал, что я пью?
— Обратил на это внимание вчера за ужином. Ты пила только один сорт пива, — сказал он, кивнув головой в сторону моего любимого напитка.
И тут он снова начал меня бесить тем, что заметил то, на что большая часть мужчин не обратила бы внимания. Я исправила своё мнение о нем.
Глупая, вдумчивая, внимательная задница!
К счастью, наш разговор приобрел более приятный оборот, когда он позволил мне самой заказать обед и следующую порцию напитков. Хотя, он настоял на том, что за всё платит.
— Я более чем в состоянии оплатить напитки, — сказала я ему, подняв брови и проведя руками по бедрам. Возможно, кому-либо другому я показалась бы сучкой, но он нашёл это забавным.
— Мужчина никогда не позволяет своей женщине платить за что-либо, детка, — сказал он мне, и по тону было понятно, что лучше не спорить.
Стоять, когда я, чёрт возьми, стала «его женщиной»? Для первого свидания это звучало очень громогласно!
После еды мы немного выпили, и перешли черту легкой непринуждённой беседы. Присутствовала комфортная тишина, которую не нужно было заполнять разговорами.
— Как долго ты работаешь в спецназе? — я полагала, что должна это спросить немедленно, чтобы потом было над чем подумать.
— Примерно шесть лет. А как долго ты работаешь татуировщиком? — его ответ был кратким. И он снова перехватил руль управления беседой в свои руки.
— Впервые я сделала свою татуировку в восемнадцать лет на этом месте, — я указала на татуировку на своём бицепсе, — после этого меня словно поймали на крючок. Я начала обучение. Без оглядки, — он схватил меня за руку и посмотрел на татуировку немного ближе, прикосновения его грубых мозолистых пальцев заставили меня покраснеть.