Сомнения заполнили мою голову. Сказать им отказаться от неё?
Отказаться или позволить им продолжать причинять боль её крошечному телу?
Я глубоко вдохнул, глядя в глаза доктору, и воткнул последний нож в моё разрушенное сердце.
— Прекратите, — сказал я, — отпустите её. Просто отпустите её.
В тот момент, когда эти слова покинули мой рот, мир словно рухнул на меня сверху.
Я позволил своему ребёнку уйти.
Меня проводили в комнату, где они работали над Белль. Мои руки дрожали, я чувствовал, как рвота подступает к моему горлу.
Я заглянул в комнату. Единственное, что было видно из-под белого полотна постели, это её крошечное личико. Её красивые светлые волосы — теперь сухие — лежали вокруг её ангельского лица. Она выглядела так, будто спала.
Это был плохой сон. Она там… просто спала. Даже когда я думал об этом, мои ноги не двигались. Спустя долгих десять минут я все-таки смог подойти к ней.
Я взял её крошечную ручку. Как только ощутил её кожу, слёзы ярости, которые я сдерживал, скатились по моему лицу. Ей было холодно. Нужно было накрыть её ещё одним одеялом. Я оглядел комнату и заметил толстое покрывало, аккуратно свёрнутое в углу, и накрыл её тело. Я наклонился и поцеловал её в лоб.
— Мне очень жаль, детка. Очень жаль. Меня не было рядом. Я-Я… о, малышка Белль, папа очень сожалеет.
Я подполз на кровати к ней, потянул её слабое тело в свои объятия, покачав её в последний раз. Спев ей колыбельную, я поцеловал её крошечное лицо и сломался.
Он прочистил горло и сжал мою руку. Возвращаясь в реальность, он продолжил мне рассказывать о том, что произошло.
— Позже я узнал, что Жанелль не просто выпила, — она была пьяна. Никто не присматривал за Белль. Пока мой ребёнок тонул, меня не было рядом, а её мать облажалась по полной программе.
Я посмотрела на Мэйса, слёзы текли и по моему, и по его лицу. Гнев, который я испытывала к матери Белль, не просто поднялся на ступеньку, а взлетел вверх. Если бы я когда-либо увидела эту женщину, я могла бы причинить ей вред, выбить из неё всё дерьмо. Она не заслуживает дыхания в легких.
Мэйс вздохнул и продолжил говорить. Моё горло переполнилось эмоциями. Я не была уверенна, что хочу слушать ещё, но должна была.
— Она была всего лишь ребёнком, Скар. Моим ребёнком. Я никогда не забуду тот день, когда мы её похоронили. Маленький розовый гроб с её хрупким телом. Ты могла бы увидеть… ты могла бы увидеть, что это не моя Белль была там. Её смех, её внутренний свет — он исчез. Она ушла. Выражение её лица в тот момент будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь. Её маленькое тело такое тихое и холодное. Белль была такой счастливой девочкой. С того момента, как она открыла глаза, и в последний раз, когда она их закрыла, она дарила любовь всему миру.
— Я больше никогда не смогу подержать её на руках. Увидеть эту красивую улыбку, ярко-голубые глаза, сияющие от смеха, не могу услышать её мелкие хихиканья. Она звучала точно как пикси, когда смеялась, реальная Тинкербелл. Она просто зажигала комнату своей улыбкой, — он выдал болезненную улыбку.
— Столького у неё никогда не будет, никогда не случится. Её первый день в школе, шатающийся зуб и окончание школы, знакомство с человеком, с которым она провела бы всю жизнь, завела детей. Я причина тому, почему она никогда не получит этого. Это я ограбил её. Если бы я не ушёл, забрал бы её у матери или женился бы на Жанелль и заботился бы о них. Всё удалось бы сохранить. Просто если бы я пришёл домой немного раньше… она была бы здесь. У меня была бы моя крошка Белль.
— Ты не мог этого сделать, Мэйс. Ты не можешь винить себя, — это был конец. Моё сердце было разбито для Мэйса, для Белль. Это, без сомнения, самое тяжелое, что я когда-либо слышала, и, чтобы усугубить это, Мэйс обвинил себя. Это читалось на его лице. Это было в слезах, которые он проливал.
— Я могу и буду это делать, пока не уйду из этого мира. Это должен был быть я, Скар. Я бы отдал своё дыхание, свою собственную жизнь, чтобы вернуть её, но, несмотря ни на что, я не могу вернуть её обратно. Я даже не мог поцеловать её на прощание. В тот день, когда я потерял Белль, я потерял часть себя, которую уже никогда не верну. Я больше никогда не буду цел. Это конец всего, что я знал.
Я больше не могла сдерживаться. Я преодолела небольшое расстояние и схватила Мэйса. Моё сердце разрывалось, и мне нужно было удерживать его, чтобы успокоить часть печали, впитать часть его боли и взять на себя его бремя хотя бы на некоторое время. Он был хорошим человеком в невообразимой, разрушительной ситуации.
— Потеря ребёнка — это то, чего ни один родитель не должен увидеть, как бы долго он ни жил.