Примерно в семь старший дежурный Калли снова пожаловался на боль в желудке, которая беспокоила его целый день. Мисс Придди, миссис Босток, второму секретарю клиники, и Питеру Нейглу по очереди приходилось подменять Калли у коммутатора время от времени, так как у него болел живот, а домой он идти отказывался. Наконец он согласился уйти, и мисс Придди отправилась в кабинет мисс Болем, чтобы спросить, нельзя ли Калли закончить работу пораньше. Мисс Болем на месте не оказалось, поэтому мисс Придди решила посмотреть, нет ли ее в комнате дежурных медсестер на первом этаже. Старшая сестра Эмброуз сообщила ей, что видела, как заведующая административно-хозяйственной частью шла по коридору к лестнице, ведущей на цокольный этаж тридцать минут назад или даже раньше, поэтому мисс Придди спустилась вниз.
Обычно архив запирали на ключ, но на этот раз ключ находился в замке, а дверь была приоткрыта, и мисс Придди заглянула внутрь. В комнате горел свет. Она обнаружила тело – тут голос мисс Придди дрогнул – и немедленно бросилась наверх за помощью. Нет, она ничего не трогала. Она не знала, почему в архиве повсюду разбросаны документы. Она не знала, почему сразу же решила, что мисс Болем мертва. Просто мисс Болем выглядела такой… ужасно мертвой. Она не знала, откуда у нее взялось твердое убеждение в том, что произошло убийство. Ей показалось, она увидела синяк на голове мисс Болем. И потом еще этот идол Типпета лежал на теле. Она боялась, что Типпет прячется где-то за стеллажами с папками и может напасть на нее. Все говорили, что Типпет не опасен – все, за исключением доктора Штайнера, – но, в конце концов, Типпет ведь лечился в клинике для душевнобольных, а в таких случаях ничего нельзя знать наверняка. Нет, она не знала, что Типпета не было в клинике. На звонок из больницы ответил Питер Нейгл и сообщил обо всем мисс Болем, а ей ничего не сказал. Она не видела стамеску в груди мисс Болем, но доктор Этридж объявил персоналу, что жертву закололи, когда все собрались в одном кабинете в ожидании приезда полицейских. Она подумала, что большинство сотрудников знают, где Питер Нейгл держит инструменты, а также каким ключом открывается дверь в архив. Он висел на крючке под номером 12 и блестел больше, чем другие ключи, но не был подписан. Дэлглиш сказал:
– Я хочу, чтобы вы очень хорошо подумали. Когда вы спустились вниз, чтобы помочь мистеру Нейглу покормить кота, была ли дверь архива приоткрыта и горел ли там свет, как тогда, когда вы пришли туда во второй раз и увидели мисс Болем?
Девушка откинула назад влажные светлые волосы и произнесла с неожиданной усталостью:
– Я… я не помню. Понимаете, я не проходила мимо той двери. Я пошла прямо в комнату дежурных, что у подножия лестницы. Питер как раз мыл тарелку Тигры. Он съел не все, что мы ему дали в последний раз, и мы соскребли остатки еды с тарелки и помыли ее в раковине. Мы не проходили мимо архива.
– Но вы же могли видеть дверь, когда спускались по лестнице. Вы бы заметили, если бы она была приоткрыта? Ведь в это помещение редко заходят, разве не так?
– Так, но туда мог попасть кто угодно, кому требовались документы. Если бы даже дверь была открыта, я не стала бы проверять, кто там находится. Думаю, я заметила бы, если бы дверь была распахнута, но полагаю, что все-таки она была закрыта. Хотя я не помню, честно, не помню.
В завершение допроса Дэлглиш расспросил машинистку о мисс Болем. Было похоже, что Дженнифер Придди знала ее не только как коллегу по работе, ведь она с семьей ходила в ту же самую церковь и именно мисс Болем способствовала тому, чтобы она устроилась в клинику Стина.