Заходим в церковь. Спроектирована она точь-в-точь как та, в которой находится монастырь — дом святых Анны и Иакова, родной дом Девы Марии. Только вход в темницу, ведущий в помещения под зданием, не справа, как там, а слева.
На цокольном этаже расположена небольшая церковь. Суровый бородатый монах торгует здесь церковно-туристическими сувенирами. Причащая прихожан и отпуская им грехи, он смотрелся бы куда органичнее.
На первом подземном этаже находится небольшая ниша с каменной лавкой, в которой сделаны два отверстия. Заключенного сажали на нее. просовывали его ноги в эти отверстия и снизу связывали вместе щиколотки его ног. Как пояснял лежавший на плите указатель, это и считается местом, где содержался Иисус в ожидании суда. Такая античная камера предварительного заключения. Второй и третий подземные этажи представляли собой небольшие пещеры с выдолбленными в стенах нишами и глубокими ямами. К стене одной из таких ям на самом нижнем этаже прикреплена пояснительная табличка — «Темница разбойников и Вараввы». Какая точность: держали их не просто на этом этаже, а конкретно в этой яме… Впрочем, очень много археологов и историков считает, что там, где католики поставили свои церкви и монастырь. Преторий тоже не находился. Но где же — сказать не берутся. Такая «конкретика», судя по всему, кроме самих историков, в Иерусалиме никому не нужна.
На выходе мы купили небольшую интересную икону. Печальный Иисус на ней намного ближе к образу картины Ивана Крамского «Христос в пустыне», чем к привычному каноническому иконописному изображению.
Идем дальше по Виа Долороса и доходим до пересечения ее с улицей эль-Вад. Здесь, за поворотом, на левой стороне, на расстоянии нескольких метров друг от друга, находятся третья и четвертая остановки. Согласно традиции, третья остановка отмечает место, где Иисус первый раз упал под тяжестью креста. Об этом напоминает небольшой барельеф на стене часовни армян-католиков. Четвертая остановка находится на месте последней встречи Иисуса с Богородицей, которая стояла здесь на Крестном пути, и отмечена барельефом над дверью, ведущую в здание патриархии Армянской католической церкви. Для меня существование такой церкви было полным открытием. Я считал, что армяне отличаются большой сплоченностью не только в личных и деловых отношениях, но в вопросах религии. Но оказалось, что хотя подавляющее большинство их принадлежит к Армянской апостольской церкви (которую у нас именуют Армяно-григорианской), уже почти 900 лет существует и Армянская католическая церковь, подчиняющаяся Ватикану. Ее прихожане были и в царской России, так что после 1917 года их унаследовала Советская Россия. Но это плохо для них кончилось: к концу 1940-х годов все ее иерархи и большая часть прихожан оказались в местах очень отдаленных, откуда мало кто из них вернулся. Сейчас в Москве есть церковь армян-католиков, единственная на всю Россию. Стоит также упомянуть, что в начале XX века существовала и Российская католическая церковь византийского обряда (российские грекокатолики), подчинявшаяся Ватикану, хотя и в особом статусе. В результате репрессий 1930-х годов общины этой церкви были уничтожены и возродились лишь в середине 2000-х годов.
Двигаясь дальше, мы поравнялись с процессией пожилых итальянцев. Человек 30–40 растянулись по улице, держа в руках тексты Библии и читая, по-видимому, отрывки из Евангелий, относящиеся к Крестному пути. Три человека в центре группы несли небольшой крест, метра два длиной. Лица у всех были очень сосредоточенные и погруженные в себя, как будто кроме них на улице не было совершенно никого.
Где-то здесь, по преданию, случилась история, породившая легенду об Агасфере, знаменитом Вечном Жиде. Согласно, так сказать, базовому ее варианту, Иисус, проходя по улице с крестом на плечах, попросил одного из ее жителей разрешения прислониться к стене его дома, чтобы отдохнуть. Но тот не только грубо отказал, но и толкнул или даже ударил Иисуса, сказав насмешливо: «Иди скорей, чего так медлишь?». На что Христос ответил ему: «Я пойду, но ты дождешься Моего возращения». С той поры этот грешник странствует по свету, мировой литературе, живописи и кинематографии в ожидании Второго пришествия. Старея и дряхлея до столетнего возраста, чтобы потом стать молодым и начать новый цикл. Он давно раскаялся и жаждет смерти, но ничего поделать не может.