Виды сменяли один другой. Огромная равнина, покрытая высокой голубой травой, усыпанной росинками, как бриллиантами, вдруг менялась на тихий летний вечер в месте, где над головой светилась только спираль Галактики, а под ногами на многие мили вокруг простиралась огромная пустошь, покрытая черным песком и по которой эхом разносились крики каких-то неизвестных тварей. Дорога из белого стекла, проложенная среди необитаемых, бесплодных земель, превращалась в мягкую зелень, сбегающую с небольшого холма к морю.
Золотистый вечерний свет, бледный дневной, излучаемый серебристым солнцем, спрятавшимся среди крон совершенно немыслимых деревьев, мягкий утренний от семи восходящих солнц, зеленый рассвет – одно видение сменяло другое, не повторяясь и не пересекаясь. Джим не знал, что делать дальше, и послушно брел из одной реальности в другую, ведя за собой своих людей. Спустя какое-то время, – если только это можно было назвать временем, потому что каждый момент ощущался, как настоящее, – за ним уже следовало больше половины экипажа и с каждой минутой присоединялось все большее и большее количество людей.
Джиму нравились и люди, и те места, где он находил их. Многие выглядели гораздо моложе, лучше, здоровее, чем тогда, когда начиналась миссия. И когда Кирк попадал в новое место, то воспринимал его не только своими глазами, но и так, как оно выглядело с точки зрения тех людей, которых он находил. Это было похоже на эффект двойного зрения.
«Так вот с чем приходилось мириться Споку, когда он стал членом экипажа. Ничего удивительного, что он иногда такой скрытный».
Однако существовали и другие вопросы, требовавшие ответа. Джим обратил внимание, что какие бы не были пейзажи, они все либо спускались вниз с горы, либо поднимались вверх. Встречались и ровные поверхности, но очень редко. Кирк рассказал об этом Скотти, когда они поднимались вверх на очередной холм. На его вершине виднелся огороженный забором сад.
– Ага, – ответил Скотт. – Я и сам это заметил. Подозреваю, что это каким-то образом связанно с исчезновением энтропии. Мы попали в место, где в результате противоборства энтропии и антиэнтропии возникают какие-то волны, которые уносят нас то вниз, то вверх.
– То есть чем выше мы поднимаемся в гору…
– Тем ближе мы подходим к самому сердцу этой аномалии. Затем Кет'лк сделает свое дело… Если сделает.
– Кстати, я почему-то не видел ее.
– Ха, – ухмыльнулся Скотти и указал на вершину холма.
В стене, окружавшей сад, теперь отчетливо виднелись ворота, из которых им навстречу вышли Кет'лк и еще несколько членов экипажа, жующие фрукты с деревьев, ветви которых перегибались через стену.
– Итак, дорогуша, – сказал Скотт, когда она подошла к ним. – Куда теперь?
Она посмотрела вверх:
– Еще выше, хотя, возможно, нам придется идти вниз, чтобы попасть наверх. Как вы себя чувствуете, капитан? У вас проблемы из-за отсутствия времени или из-за того, что пришлось так долго карабкаться в гору? Вы выглядите обеспокоенным.
Джим отрицательно покачал головой:
– – Нет, это не из-за времени… у меня была хорошая практика и, мне кажется, я уже привык к этому. Не думаю, что это из-за частых подъемов, – он осмотрелся. – Мне хотелось бы найти Спока, да и Боунза я давно не видел.
Не успел он пройти и нескольких шагов, фруктовый сад снова сдвинулся. На этот раз пейзаж был не очень приятным. Он увидел потрескавшуюся земную поверхность, которая вся была усыпана камнями, обломками, песком. Горячий ветер, наполненный странными насыщенными запахами, ароматными и резкими одновременно, налетел со стороны серо-красного неба. А в это время огромная оранжевая луна выплывала из-за горизонта.
«Вулканец», – подумал Джим и нисколько не удивился при виде высокой фигуры, спускавшейся к ним. Поскольку, как только сменился пейзаж, он почувствовал отчетливый тенор мыслей Спока. Молчаливая любовь – вот, что испытывал полувулканец к этой земле. Джим отметил про себя, насколько быстро появилась Кет'лк, после того как Скотт захотел ее увидеть, и начал подозревать, что появление Спока тоже не было случайностью. Получалось, что в этом пространстве происходили те вещи, которые вызывались чьим-то желанием. Но кого Джим не ожидал увидеть, так это Маккоя, идущего рядом со Споком. Он выглядел таким спокойным и сосредоточенным, что вполне мог сойти за вулканца. Оба присоединились к группе, возглавляемой Джимом.
Кирк начал мысленно ощупывать пространство в поисках разума Маккоя, что показалось ему довольно сложной задачей, поскольку в отличие от Спока, чей мозг был хотя и слабым, но источником, мозг Леонарда был просто зеркалом. «Нет, это не совсем так. Правда, в нем можно увидеть других людей». Это зеркало отражало яркий, но холодный огонь Спока, а также восторг остальных, стоящих рядом. В нем Кирк увидел свои чувства и желание постигнуть суть этого чуда, понять, что же происходит, «По-моему, это называется телепатией. Нет ничего удивительного в том, что Споку было так трудно объяснить нам это. Обычные слова и сравнения не могут в точности передать суть этого явления».