Мне хочется всунуть свой язык в ее приоткрытый рот.
Черт возьми, за этим я и пришел – не так ли?
Я обхватываю ее лицо и целую так, как должен был поцеловать еще в машине. Я целую ее, как свою пленницу, свою невольницу. Я с силой проталкиваю свой язык к ней в рот, смакуя ее сладость. Я прикусываю ее губы и всасываю их с жадностью, пока они не опухают, пульсируя.
На секунду Симона замирает в моих руках от шока и, возможно, от ужаса. Но затем она тает словно шоколад, растворяясь во мне, позволяя своим рукам обхватить меня за шею. Ее пальцы запутываются в моих волосах.
Я подхватываю девушку и бросаю ее на кровать – детскую и девичью, покрытую бледно-розовым балдахином и заваленную пышными подушками. Я скидываю их на пол, чтобы освободить место для худенького тела Симоны и моей массивной фигуры. Пружины скрипят под моим весом, когда я нависаю над девушкой.
– Подожди! – выдыхает Симона. – Скажи мне теперь свое имя.
– Данте, – отвечаю я.
– Это твое настоящее имя?
– Да.
– Ты не лжешь?
Я смотрю в ее глаза, отливающие янтарем в этом свете, и говорю:
– Я никогда тебе не солгу.
Целую девушку еще крепче, прижимаясь к ней всем телом. Я полностью одет, а она практически обнажена.
Я прижимаю губы к ее соскам, впиваясь в них сквозь купальную ткань, как и представлял. Я чувствую вкус хлорной воды и ощущаю, как твердеет сосок под моими ласками.
Затем я стягиваю верх купальника, обнажая большую естественную грудь. Я прижимаю свои теплые губы к ее маленькому холодному соску. Девушка вскрикивает так громко, что я вновь закрываю ей рот ладонью. Я впиваюсь в сосок, затем легко ласкаю его языком и вновь впиваюсь изо всех сил.
Симона извивается подо мной. Я хватаю ее за запястья и завожу их наверх. Перехожу к другой груди, снова жадно посасывая. Девушка вскрикивает мне в ладонь. Я уверен, что щетина на моем лице царапает нежную кожу ее грудей.
Удерживая одной рукой запястья, я тянусь ниже и провожу пальцем под резинкой ее купальника. Я отвожу ткань в сторону, обнажая сладкую маленькую киску.
Симона замирает и лежит неподвижно. Я провожу средним пальцем между половыми губами, ощущая бархатную кожу и нежный пушок. По тому, как замедляется дыхание девушки и ускоряется сердцебиение, я понимаю, что никто раньше там ее не касался. Ее ноги дрожат, когда я раздвигаю половые губы.
Я увлажняю свои пальцы ее соком и скольжу по бугорку ее клитора. Симона испускает долгий стон и сводит вместе колени. Своими бедрами я вновь заставляю ее широко развести ноги, чтобы ласкать ее везде, где я захочу.
Эта киска словно крохотный цветок. Половые губы – это лепестки, а секрет – это нектар, скрытый между ними. Я провожу пальцами между складок и обвожу клитор подушечкой большого пальца. Дыхание девушки учащается. Симона выгибает спину, пытаясь прижаться к моей руке, но я придавливаю ее обратно к матрасу.
Ее глаза закрыты, а рот приоткрыт.
Медленно, очень медленно я ввожу в нее указательный палец.
Девушка закусывает губу, словно даже этот палец слишком большой для нее. Симона определенно девственница. Я не смог бы вообще вставить свой палец, если бы она не была такой мокрой.
Я вынимаю указательный палец и вместо этого ввожу средний, который чуть толще. Симона вновь выдыхает. Я чувствую, как ее вагина сжимается вокруг моего пальца. Я чувствую сопротивление там, где девушки еще никогда не касались.
Не вынимая палец, я вновь начинаю ласкать ее клитор. Симона утыкается лицом мне в шею, ее глаза закрыты, а губы прижимаются к моей коже.
Я усиливаю ласки, скользя пальцем внутри нее.
Симона стонет так же, как и ее кошечка из шкафа, – жалко и отчаянно. Ее руки все еще сведены над головой. Девушка может лишь двигать бедрами, все крепче сжимая мой палец.
Я чувствую, как внутри нее зреет оргазм. Я вижу, как румянец заливает ее кожу. Слышу, как она задыхается, уткнувшись мне в шею. Я замечаю, как ее ноги начинают дрожать.
Когда Симона начинает кончать, она сильно кусает меня за плечо – острые зубы почти прокусывают кожу. Девушка испускает крик, который не способно заглушить даже мое плечо.
Ее киска крепко сжимается вокруг моего пальца. Он такой мокрый, словно я окунул ладонь в масло. Лишь поэтому я до сих пор могу скользить им внутри девушки. Теперь дрожат не только ее ноги, но и все тело.
Наконец с долгим выдохом Симона расслабляется. Я снова целую ее, чувствуя вкус феромонов в ее дыхании.
В эту секунду кто-то стучится к ней в дверь.
– Симона? – зовет женский голос.
Я вскакиваю с кровати.