Мне интересно, что движет кем-либо, чтобы убить. Я ненавижу Дина, но я не хочу убивать его, не когда бодрствую или в трезвом уме. Но если Дина собьет грузовик, я не потеряю из-за этого сон. Мне интересно, это одно и то же или на таком же уровне?
Я смотрю на Питера.
– Говори что хочешь. Я просто не хочу, чтобы утром это попало в интернет. И не хочу слышать, о чем ты будешь с ним говорить. Так что отправь меня в бар или еще куда-нибудь, – мой желудок сжимается. Мне ненавистна эта мысль, но Питер, похоже, нуждается в своём брате. Думаю, так будет лучше для него.
Будучи отрезанной от своей семьи, я была свободна, но я сожалею об этом. Не хочу, чтобы, в конечном счёте, все закончилось подобным образом, но не знаю, как это исправить. Для Питера это возможность наладить отношения с братом. Я хочу признать это, даже если имя Шон Ферро вызывает мурашки.
***
Мы добираемся до Нью-Йорка довольно поздно. Питер звонит брату, когда мы приезжаем в отель. Мы принимаем душ и быстро одеваемся. Когда я подвожу карандашом глаза, замечаю, что Питер ходит позади меня. Вокруг его талии обернуто полотенце, его волосы мокрые и взъерошенные. Он не может меня видеть на том месте, где я стою, пока не посмотрит в зеркало. Стена в ванной немного удлиненная, что создает некоторую иллюзию уединения. Я замираю и спрашиваю себя: видел ли он, как переодевалась я. Я не помню, где он стоял, но не думаю, что здесь.
Я отвожу взгляд и в этот же момент замечаю движение. Как раз тогда, когда Питер снимает полотенце. Он стоит спиной ко мне абсолютно голый. Карандаш для глаз замирает в воздухе, я моргаю. Тело Питера совершенно, за исключением того шрама на его талии. Он тянется белой линией по его боку. Вся его спина это мышцы, но я знала это и раньше.
На что я смотрю, и от чего не могу оторвать глаза, так это его прекрасный зад. Он упругий, каждый миллиметр, и эти ягодицы не исключение. Я открываю рот, пока смотрю, задаваясь вопросом: каково ощутить это обнажённое тело на своем, обвить ногами этот зад. В моей голове нет адекватных мыслей. Я просто смотрю, думая, каково это ощущать каждый дюйм его тела на своём. А затем он наклоняется за своими боксерами, и я практически умираю. У меня перехватывает дыхание, и я меняю положение, чтобы иметь более лучший обзор. Вот тогда-то я и попадаю карандашом себе в глаз.
Питер оборачивается, чтобы увидеть, что произошло, думая, что я не вижу его великолепное обнаженное тело. Я закрываю глаза и бормочу проклятья. Когда я их открываю, то вижу его красивые голубые глаза в зеркале, они встречаются со мной взглядом, и довольная улыбка появляется на его лице.
– Ты смотрела на меня, мисс Коллели?
– Нет, я просто задумалась о той пиратской ерунде, о которой ты вчера говорил, так что я… – что за чушь я несу?
– Поэтому ты попала себе в глаз? – он идет ко мне, от чего я нервничаю на столько, что не могу встать. Мое сердце бешено бьется, посылая энергию вверх и вниз по моим рукам. Я кладу карандаш на тумбочку и моргаю несколько раз, стараясь не смотреть на него. Я никогда раньше не была заинтересована в разглядывании обнаженного мужчины. Я никогда не видела, к чему вся эта суета приводила. В том смысле, что не то чтобы эта волосатая территория мужского тела не была привлекательна, просто... Господи, у Питера абсолютно... Мысли роятся в моей голове и движутся в различных направлениях. Я хочу скользнуть рукой по его животу, мои губы покалывает от мысли прикоснуться к низу его живота, мой язык... я словно обезумела. Тысячи мыслей в голове, они появляются и рассеиваются, отстраняясь так далеко, что я никогда не буду делать ничего из этого списка.
Я и не заметила, как Питер пересек комнату и встал позади меня. Он подходит ближе и наклоняется через плечо, чтобы посмотреть на нас в зеркале. На одном моем глазу черная линия, которую я нарисовала, когда попала карандашом в лицо. Я выгляжу смешно, но меня это не волнует. От его обнаженной близости напрягается каждый миллиметр моего тела.
– Ты смотрела на меня, Коллели.
– Просто на вас приятно смотреть, мистер Гранц, – я говорю это так уверенно, будто смотрю на обнаженных мужчин все время. Затем я указываю на свой красный глаз и говорю: – Надеюсь, у тебя есть эта пиратская штука. Я уверена, что… – непреднамеренно из горла вырывается звук, когда Питер кладет руки на мою талию. Я так напряжена, так охвачена похотью, что не могу думать. Мы смотрим друг на друга через зеркало.
Глаза Питера такие темные. Его голос ниже, чем обычно, и он говорит:
– Повернись, Сидни.
Я качаю головой, даже если хочу обернуться и посмотреть. Я лгу себе. Я хочу большего. Я чувствую, как по мне пробежала дрожь. Не хочу смотреть, хочу прикасаться к нему и делать вещи, о которых я раньше и не думала. На данный момент, минет звучит не так уж плохо, и на мгновение я удивляюсь этому. До этого я не была заинтересована в чем-то подобном, как сидеть на коленях перед парнем и сосать его... Я не могу закончить эту мысль. Мои губы поддергивает только от того, что я рассматриваю этот вариант, что заставляет сексуальную улыбку Питера стать еще больше.
Питер раздумывает, но затем медленно прижимается губами к моей шее. Его рот горячий, когда он кладет руки на мои плечи. Прикосновение мягкое, но уверенное. Я наклоняю голову набок и закрываю глаза. Питер отстраняется, но не убирает свои руки с плеч. Я смотрю на него через зеркало. Единственное, что я вижу, это его грудь.
– Нам лучше одеться и спуститься вниз,– я пытаюсь кивнуть, но моя голова не двигается совсем. Господи, он сломал меня. Я не сформулирую связное предложение, даже если захочу.
Я стараюсь, но мой язык заплетается.
– Они подумают, что мы не придем.
Уголки губ Питера дергаются.
– Для того, кто не занимался любовью, ты используешь слишком много двусмысленностей,– он подмигивает мне, целует в щеку и пересекает комнату. Вниз по спине пробегают мурашки, поселяясь между ног дрожью, которая не прекращается.
То, что он говорил в начале, никак не действует на меня, а затем я пожимаю плечами и улыбаюсь.
– Подожди, когда мы будем вместе, их будет еще больше.
– Это обещание?
Сейчас не время для «возможно».
Я смотрю на него через зеркало и киваю.
– Да.
Глава 15
Питер берет меня за руку, пока мы идем к лифту. Нервы, словно крылья, порхают в желудке. Этот отель намного шикарнее тех мест, где я была. Он обескураживает, и я чувствую себя черным пятном. Питер в костюме, который он прихватил с собой. Единственная причина, по которой я взяла черное платье – вдруг оно понадобится на похороны моей матери; в противном случае нас бы не пустили в ресторан. Я не брала коктейльного платья. Брат Питера выбрал этот отель, потому что всегда здесь останавливается.
Питер объясняет:
– Шон в городе по делам, но он останется здесь на дольше, чем обычно. Он ненавидит Нью-Йорк, показывается здесь раз в год и уезжает так быстро, как это возможно.
Он смотрит на часы, и я начинаю думать, что он специально тянет время, хотя меня это вполне устраивает.
Когда мы выходим из лифта, я вижу перед нами роскошный ресторан. Ноги не слушаются, Питер останавливается и смотрит на меня. Я ненавижу говорить очевидное, но кто-то должен это сделать.
– Мы не можем позволить себе это, Питер. Здесь номер итак стоит дорого. Как мы оплатим ужин?
– Я – Ферро, Сидни. У нас толстые карманы.
– Но ты ушел. Эти деньги больше не твои. Имущество принадлежит твоему младшему брату.
Он гладит меня по руке.
– У меня достаточно, чтобы хватило на некоторое время, не волнуйся об этом.
Я подначиваю его:
– У тебя где-то есть фонд, о котором я не знаю? – он кивает, словно это ничего не значит. – Ты богат, хоть и не являешься наследником?
– Я пытался добиться всего, не пользуясь именем Ферро.